Черное сердце

– О МГИМО даже не думай, об МГУ не знаю, но думаю, что зря штурмовать столицу не стоит. Москва – город дорогой, количество блатных отпрысков на квадратный метр превышает все мыслимые пределы. Так что если поедешь, то готовься там быть изгоем, тупой деревенщиной из провинции. Кстати, как твои родители отнеслись к таким метаниям?

– Сказали: поддержат, потерпят еще пять лет, пока я на ноги не встану. Ладно, хватит обо мне. Давай об иностранцах. Без всякого хвастовства скажу, что сейчас я лучший специалист по африканцам в нашем городе. Они живут замкнутой диаспорой, чужих в свои дела не пускают, а мне удалось если не подружиться с ними, то хотя бы понять их менталитет и взаимоотношения.

Полысаев поправил очки, точь-в-точь как у Шурика из «Кавказской пленницы», и продолжил рассказ тоном лектора всесоюзного общества «Знание»:

– Вначале я объясню, почему слово «негр» нежелательно говорить в присутствии африканцев. Все началось в США после окончания Второй мировой войны. Бывшие чернокожие солдаты возмутились своим положением в обществе: «Как кровь проливать, так мы обычные американцы, а как в университеты поступать, так граждане второго сорта?» В Америке началась смута, брожение, борьба за полную отмену расовой сегрегации. Кульминацией этой борьбы стало убийство Мартина Лютера Кинга в 1968 году. После серии погромов американский президент сказал примерно так: «Ребята, а чем вы, собственно говоря, недовольны? По Конституции у всех нас равные права. Или для вас надо отдельную Конституцию написать?» Следом выступил Великий Дракон Ку-клукс-клана от штата Техас: «Кому не нравятся наши законы, могут уехать назад, в Африку. Билеты на пароход мы вам купим». Чернокожие послали его куда подальше, возвращаться на землю предков отказались. У них уже был опыт построения демократического государства в Африке[3].

К 1970 году сложилась патовая ситуация – требовать-то афроамериканцам больше было нечего, все законы были на их стороне. А то, что в некоторых штатах у чернокожих не складывались отношения с белыми согражданами, тут власти ничего поделать не могли. Бытовой расизм президент своим указом не отменит, школьникам в южных штатах за одной партой с африканцами сидеть не прикажет.

Тогда у руководства движения за права афроамериканцев появилась новая фишка – придираться ко всему, что, на их взгляд, намекало о рабстве или расизме. Всплыло слово «негр». Оно означает представителя негроидной расы, чернокожего, с характерными чертами лица. Никакого скрытого смысла в нем нет. Что поразительно, сами африканцы до начала американской смуты против него ничего не имели. В Африке есть страна Нигерия, река Нигер и государство Нигер. Слово «ниггер» на американском жаргоне унизительное, американские негры против него восстают всеми фибрами души, а жителям Нигера на различие в правописании наплевать. Разница-то всего в одной букве! После свержения колониализма нигерийцы могли бы свое государство как угодно назвать. Любая страна может изменить свое название, если оно не устраивает. Была страна Персия, где три тысячи лет жили персы. В 1935 году они решили: «Хватит! Мы не персы, мы – иранцы». С тех пор ни Персии, ни персов больше нет, а есть Иран и иранцы. Так что если бы народ Нигера хотел поменять название, то они бы сделали это без проблем.

Если бы американское влияние не усиливалось по всему свету, то споры о том, как называть чернокожих, не вышли бы за пределы США. Это, как ни крути, местечковые разборки, уходящие корнями в специфику экономического развития американского Юга. Но американцы сейчас всюду несут свою идеологию и свои ценности. Тебе рассказывал Тимоха, как Элен заплакала: «Мы не негры, мы – африканцы. Негры на плантациях работают»? Ее слезы – это понты в чистом виде. В самой Африке никаких трений насчет слова «негр» нет. Там некому предъявлять претензии за работу на плантациях – плантаторов изгнали, и делу конец!

Сейчас в Африке чернокожие воюют не с белыми колонизаторами, а друг с другом. Вначале была гражданская война в Нигерии, потом в Анголе. В Анголе Жонас Савимби по прозвищу Черный Петух до сих пор воюет с правительством, в котором ни одного белого нет. Но как только африканцы выезжают в Европу, так тут же, подражая американским братьям, начинают обижаться на слово «негр». В нашем правительстве решили: «У нас негры на плантациях не работали, в рабстве не были, так что мы русский язык, подстраиваясь под американцев, ломать не будем». Решили – и правильно сделали!

Представь, что получилось бы, если бы слово «негр» отменили. Как после этого называть чернокожих? Африканцы? Не получится. Весь север Африки арабский, а они к негроидной расе отношения не имеют. В случае перемены названия получилась бы путаница и неразбериха. Чтобы не допустить языкового и смыслового хаоса, в нашей стране все оставили как было: негр – это представитель негроидной расы, не более того.

Но в техникуме после слез Элен сложилась другая обстановка – стало как-то неэтично говорить «негр» в присутствии чернокожих.