Черное сердце

Получив сигнал о квартирной краже, дежурный по Заводскому отделу милиции послал на место происшествия следственно-оперативную группу. Дежурство Матвеева заканчивалось в 9 часов утра. На часах было 7.20. Сергей недовольно вздохнул, взял дежурную папку и пошел на выезд. От следственного отделения в этот день дежурила Женечка Самолетова, хорошенькая 23-летняя выпускница юридического факультета с пухленькими губками и очаровательными ямочками на щеках. В милиции Самолетова работала первый год. Все мужчины в отделе оказывали ей повышенные знаки внимания. На дежурстве флиртовали, подчас болтали до утра на самые разные темы, но бывшая студентка вольностей не допускала. Улыбалась, застенчиво краснела, но, как только пылкий инспектор пытался ее по-дружески обнять, тут же становилась холодной, как лед.

На месте происшествия к Матвееву подскочила старушка, объяснила, как она вычислила вора.

– Сестра хотела годовщину смерти мужа справить, спиртное купила, колбасу, холодец сварила, но заболела и попала в больницу. Этот, который на диване лежит, залез в квартиру, целую бутылку «Столичной» выпил и спать лег. Его теперь посадят?

– Конечно! – заверил Матвеев и велел милиционерам вневедомственной охраны отвезти пьяного вора в РОВД – отсыпаться в «клетке».

Следователь Самолетова села за стол в единственной комнате, стала заполнять протокол осмотра места происшествия. Участковый выпроводил с лестничной площадки любопытных жильцов, завел старушку в соседнюю квартиру, взял у нее объяснение. Матвеев прошел на кухню, открыл холодильник, нашел почти целую бутылку водки.

«Второй пузырь вор не осилил», – решил Сергей.

Недолго думая, Матвеев сполоснул стакан, налил граммов сто пятьдесят, залпом выпил, закусил колбасой.

«Какой удачный день, – подумал он. – Преступник взят с поличным, водочки накатил, до конца дежурства осталось совсем ничего, часа полтора. Еще бы Женечку на взаимность раскрутить, и совсем бы замечательно было».

Довольный жизнью инспектор уголовного розыска закурил, вернулся в комнату, откинулся на диван и стал намекать Самолетовой, что она могла бы провести следующее дежурство более интересно.

В это время вор Петя почувствовал, что наступает его последний час. Пальто бывшей учительницы источало такой запах нафталина и затхлости, что вору стало дурно, он начал задыхаться. Не отдавая до конца отчета своим действиям, Петя сбросил пальто и стал выбираться из шкафа. Услышав шорох рядом с собой, Самолетова замерла над бумагами, побледнела. Матвеев сунул руку под куртку, но пистолета в наплечной кобуре не было – он оставил оружие в сейфе в кабинете.

– Что за черт, – пробормотал Матвеев и поднялся с места.

Дверь шкафа распахнулась, из него выполз чуть живой пьяный мужчина.

– Ты кто? – спросил изумленный инспектор.

– Я – белая моль, живу в шкафу, – неудачно пошутил Петя.

Это был перебор. Мало того, что вор, сидя в шкафу, слышал, как Матвеев «подбивал клинья» к Самолетовой, так он еще и поиздеваться над сотрудником уголовного розыска решил. Женечка Самолетова была удивлена явлением неизвестного персонажа не меньше Матвеева, но ее удивление было другого рода. Матвееву почему-то показалось, что Самолетова хмыкнула: «Какой же из тебя сыщик, если ты даже шкаф не проверил?»

Матвеев подпрыгнул к вору, поднял его на ноги и со всей силы врезал в челюсть. Петя отлетел назад и ударился головой о косяк. Пошла кровь. Сергей замотал голову вору хозяйскими тряпками, велел участковому оставаться на месте происшествия, а сам поехал с Петей в травмпункт.

К двум случайностям (воры плюс дежурство) добавилась третья. В травмпункте на суточное дежурство заступила врач-травматолог Аистова, подруга жены Клементьева. Утром Аистова поругалась со взрослой дочерью, блудившей неизвестно где всю ночь. Стечение обстоятельств – в субботу утром в одном кабинете встретились три человека, пребывающих в отвратительном настроении. Эта встреча по определению не могла закончиться благополучно.

Взглянув на больного, Аистова помрачнела. Было от чего! Голова мужчины, замотанная женской кофточкой, пропитанной кровью. Больному требовалось хирургическое вмешательство, как минимум наложение швов на рассеченную кожу головы. Начинать утро с серьезной работы врачу не хотелось, настроение было не то.

– Что с вами? – строго спросила Аистова.

– Ударился, – вместо вора ответил Матвеев. – Несчастный случай. Потеря координации.

– На челюсти тоже несчастный случай? – спросила врач, показывая на растекающийся по лицу вора багровый кровоподтек.

– Пьяный был, – равнодушно ответил инспектор. – Подрался с кем-то, потом упал.

Врач принюхалась. От мужчин исходил запах ядреного перегара. От Пети – застоявшегося, от Матвеева – свежий.

– Вы, часом, не вместе выпивали? – с подозрением спросила Аистова. – От вас обоих разит так, что в кабинете дышать нечем.

– Это все от него, – показал на вора инспектор.

– А что я-то сразу? – недовольно пробурчал Петя.

– Ты еще возражать будешь? – с угрозой спросил Сергей. – Смотри, а то я по-другому с тобой поговорить могу.