Черное сердце

Весна и солнце вселяют в человека надежду на лучшее. Даже самый мрачный субъект, вдохнув пропитанного теплом и влагой воздуха, невольно улыбнется, а потом вновь помрачнеет под грузом накопившихся забот и поспешит по своим делам.

Сергей Матвеев появился в РОВД после обеда. От него несло свежим перегаром, словно в поликлинике терапевт налил ему в честь выздоровления граммов сто пятьдесят водки. Матвеев был весел и позитивно настроен. Дело, которому он отдал столько времени и сил, близилось к завершению. Без страха он зашел к Клементьеву и провел у него около часа, уточняя детали предстоящей операции.

Не знаю почему, но в этот день я начал нервничать. Намаявшись на участке, я вернулся в общежитие с одной мыслью – поспать! Рухнуть на кровать, позабыть о развратной Марине Грачевой, мертвом Пуантье и гробе на колесиках.

В коридоре мне попалась Ирина Шутова. Потупив глазки, она прошептала:

– Здрасьте, – и пошла к себе.

Общежитский этикет не предусматривал обязательное приветствие каждого встречного. В слове «здрасьте» я уловил какой-то зловещий смысл, словно она хотела сказать: «Тронешь меня – укушу!» Да ладно, шипи, как гадюка, мне-то что!

Так закончился понедельник, наступила ночь. Поворочавшись на жесткой кровати, я уснул и увидел кошмарный сон. Во сне я стоял у подъезда неизвестного мне дома. Подъехал гроб на колесиках. С грохотом откинулась крышка, и из гроба высунулся покойный Пуантье. «Не ждал? – спросил мертвец. – Каг дила?» В эту секунду я понял, что грохот идет не от крышки гроба. Кто-то со всей силы стучит мне в дверь. Не одеваясь, я открыл. На пороге стоял Клементьев.

– Вставай, мать твою! – рявкнул Геннадий Александрович. – Собирайся, поехали!

– Что случилось? – растерянно спросил я.

Клементьев ответил одним словом. В переводе на литературный язык оно означает: «Так плохо, что хуже некуда». Среди лиц, попавших в катастрофу и ожидающих неминуемой гибели, это краткое слово самое популярное. В нем заключена вся палитра эмоций и последний всплеск рвущихся нервов.

Я быстро собрался, спустился вниз. У крыльца стояла служебная «Волга» начальника РОВД. По пустынному ночному городу мы быстро долетели до отдела, поднялись к Клементьеву. Тут Геннадий Александрович дал волю чувствам.

– Сукин сын! – с ненавистью воскликнул он. – Божился ведь, что все пройдет без сучка без задоринки. В итоге – всех нас подставил. Если операция будет провалена, я ему все припомню. Он у меня вылетит из отдела, как пробка из бутылки шампанского. Я, мать его, не посмотрю, что он самый результативный оперативник уголовного розыска. Он…

Растрепанный и ошарашенный, в кабинет влетел Матвеев.

– Ничего не хочешь мне рассказать? – со зловещим спокойствием спросил Клементьев.

– Что случилось-то? – развел в недоумении руками Сергей. – За мной дежурка приехала, никто ничего объяснить не может.

– Ах, так ты не знаешь, что произошло?! – издевательски спросил Клементьев. – Хозяин сбежал, вот что произошло! Вся операция накрылась медным тазом, а о ней, мать твою, генерал знает!

– Во дела! – пробормотал Матвеев и плюхнулся без сил на ближайший стул.

Я посмотрел на часы – 5.30. Постепенно, шаг за шагом, отфильтровывая матерную брань Клементьева и сокрушенные вздохи Матвеева, я понял, что произошло этой ночью.

В начале февраля Матвееву удалось завербовать Грачеву. Таинственный Хозяин карточного притона был установлен и взят под круглосуточное наблюдение. За прошедшие пару месяцев удалось установить его помощников и некоторых девушек, привлекаемых после финальной игры. Во время наблюдения Хозяин вел себя спокойно и уверенно, нервозности не допускал, на улице не проверялся, обнаружить за собой слежку не пытался.

В этот понедельник Хозяин вернулся на съемную квартиру около 19.00. В 1.00 за ним подъехало такси. Хозяин, с одним портфелем в руках, сел в автомобиль. Такси тут же тронулось с места и направилось к выезду из города. Служба наружного наблюдения висела у них на хвосте до выезда на Новосибирскую трассу. На границе нашей области наружка встала. Двигаться дальше у них полномочий не было. Пока они запрашивали по рации инструкции, пока бросились в погоню, Хозяин бесследно исчез. Сейчас автомобиль такси, подвозивший его, разыскивали по всему городу, но тщетно. Скорее всего, он еще не вернулся назад.

– Хозяина предупредили, – убежденно сказал Клементьев. – Он понял, что вместо игры поедет на нары, и смылся, прихватив только самое необходимое.

– Нас предали! – прохрипел Матвеев. – Все было подготовлено просто безупречно.

Он повернулся ко мне. В его глазах бушевали ненависть и злость. Казалось, еще секунда, и он вцепится мне в горло. Я напрягся, приготовился к схватке.

Клементьев со всей силы грохнул кулаком по столу и завопил:

– Ты на Андрюху не смотри, как солдат на вошь! Он знал, где и когда будет игра, но не знал, кто скрывается под кличкой Хозяин и где он живет. – Без перехода Геннадий Александрович успокоился и ровным голосом продолжил: – Он ничего не знал. Если ты, конечно, лишнего не сболтнул.