Чёрное серебро (СИ)

Богдан секунду помедлил. Он подавил желание прижать Костю к себе ещё сильнее, но ограничился лишь тем, что быстро провёл ладонью по тонкой изящной шее брата. И только потом отпустил, чувствуя почти болезненный укол сожаления.

— Мама наверху и отец где-то здесь был.

— Богдан? — недоверчиво позвал нежный хрустальный голос. На лестничной площадке появилась Анастасия Старманова. Это была стройная золотоволосая красавица, над которой, казалось, время власти не имело.

— Сынок! Ты приехал раньше?

— Да, мама. И я очень рад этому факту. Я скучал.

Богдан быстро шагнул вперёд, преодолевая пол-лестницы за несколько шагов, и бережно обнял мать. От её волос, таких же густых и ярких, как у него самого, исходил запах ландышей.

— И мы скучали по тебе, — улыбнулась мать. Её тёплые карие глаза источали радость. Она не отпускала Богдана, внимательно рассматривая его лицо и отмечая любящим материнским взглядом даже малейшие изменения в облике старшего сына.

Костя почти подпрыгивал рядом от полноты чувств. Сейчас ему можно было дать не законные девятнадцать, а всего пятнадцать или шестнадцать лет.

— Я пойду, отца позову. Он, кажется, в кабинете был…

— Был да весь вышел, — послышался звучный голос Вадима Старманова. На пороге кабинета появился высокий светловолосый мужчина с красивым решительным лицом и пронзительным взглядом серых глаз. Глядя на него, Богдан понимал, как будет выглядеть лет через тридцать.

— Здравствуй, сын. С возвращением.

— Здравствуй, отец.

Богдан, улыбаясь, шагнул к отцу, чтобы тут же очутиться в крепких объятиях. Отец быстро отпустил его, но удержал за плечо, тоже рассматривая и с удовольствием отмечая решительное выражение в серых глазах сына. Богдан почти не разочаровывал его, если не считать одного небольшого эпизода в прошлом, и сейчас выглядел, как и положено наследнику серебряной империи. Полгода, проведённые в Канаде в качестве руководителя нового филиала семейной компании, дали свои результаты. Богдан окончательно повзрослел. Это был уже не избалованный семейным богатством, всеобщим поклонением и собственной ослепительной внешностью мальчишка. Перед Вадимом стоял умный и сильный мужчина, уверенный в собственных силах и готовый идти до конца ради поставленной цели. Вадим Старманов был рад. Он гордился старшим сыном.

— Почему не предупредил, что приедешь на день раньше?

— Сначала я сам не был уверен, — покачал головой Богдан. — А потом решил сделать сюрприз.

— Прекрасный сюрприз, — Анастасия погладила сына по плечу. — Наконец-то ты дома. Теперь мы успеем наговориться от души, но сначала я займусь обедом. Ты ведь голоден, родной?

— По домашней еде я скучал едва ли не больше, чем по нашему терему. Но сначала я хочу залезть в душ. Надеюсь, мою комнату ещё никто не оккупировал?

Богдан усмехнулся, хорошо зная, какой последует ответ.

— Ещё как оккупировали, — с готовностью подтвердил Костя, и его голубые глаза озорно засияли. — На следующий же день после твоего отъезда! Я туда свои книжки перетащил. Все до единой.

— Которых в последнее время стало ещё больше, — улыбнулась Богдану мать. Тот подмигнул в ответ, одновременно адресуя брату насмешливый кивок.

— Значит, наш книжный червь совсем не изменился?

— А ты в меня не верил, брат? — скорчил забавную гримасу Костя.

— Наоборот. Я был уверен, что горбатого могила исправит.

— Издеваешься?

Костя ухмыльнулся. Он был счастлив. Ему так не хватало обычных шутливых перепалок с братом за эти долгие месяцы.

— Ладно, хоть ты и до ужаса вредный, я всё равно помогу тебе дотащить твою сумку наверх. А то как бы ты от усталости не рухнул прямо на лестнице после долгого перелёта из страны озёр и кленового сиропа.

— Такой задохлик потащит мою сумку? — с сомнением протянул Богдан, придирчиво рассматривая худощавую фигуру брата. — Нет, сомневаюсь, что это тебе под силу, ботаник.

— Сейчас посмотрим.

Костя с азартом схватил тяжёлую сумку, и серые глаза Богдана блеснули. Младший, как всегда, лез в бутылку, бросая вызов и совершенно не думая о последствиях.

— Отдай немедленно, чудо.

Богдан с удовольствием принял правила игры и, шагнув ближе, стал отбирать сумку у брата. Их пальцы переплелись, и это нехитрое прикосновение послало десятки коротких молний по телу старшего из братьев Стармановых.

— Отстань! Сказал — дотащу наверх, значит дотащу!

Костя не уступал. С трудом сдерживая смех, он упрямо пытался вырвать ремешок сумки из рук брата.

— Ты сам напросился.

Богдан отпустил сумку, но вместо этого обхватил брата за шею рукой, притягивая к себе и заставляя наклониться. Он широко улыбался, скручивая Костю в бараний рог. Возмущённые крики младшего вперемешку с хохотом звучали как музыка для его ушей.

— Как дети малые, — усмехнулся отец.

— Богдан, отпусти брата, — с улыбкой попросила мама. — Ты же ему сейчас синяков наставишь.

— Так я и хочу наставить, — кивнул Богдан. — А то он у нас слишком нежный. Да, Белоснежка?

— Зато ты у нас медведь!