Чёрное серебро (СИ)

— Послушай, Богдан. Ты же сам прекрасно понимаешь, насколько всё это неправильно. Мы братья и к тому же мы оба мужчины! Я никогда не хотел ничего такого. Я даже не думал об этом! А если бы и подумал, то сразу же перестал бы, потому что всё это до чёртиков неправильно, как для нас самих, так и для окружающих! Нам просто нужно забыть всё, что случилось, постараться забыть!

У Кости дрогнул голос. Он бессильно прислонился к стене.

— Я не собираюсь ничего забывать, — твёрдо возразил Богдан. В его потемневших глазах появился опасный блеск. — И тебе не позволю. Думаешь, меня волнует мнение окружающих? Или, по–твоему, мне есть дело до каких–то там дурацких правил общественной морали? Считаешь, что это самое главное в жизни? Мы можем быть счастливы — вот единственное, что сейчас важно. Счастливы вместе. И я сделаю для этого всё. Я не могу отказаться от тебя, особенно теперь. Я пойду на всё!

— На всё?

Костя вскинул голову. Его лицо застыло, вмиг утратив все яркие краски.

— Заставишь меня?

— Заставлю полюбить. Точнее, признать, что уже любишь.

Богдан больше не мог сдерживаться. Он быстро шагнул вперёд, и Костя тут же шарахнулся в сторону, правильно оценив решительный взгляд брата.

— Чего ты добиваешься, Богдан? — растерянно воскликнул он. — Чтобы я опять удрал из дома? Совсем уехал из города?

— Никуда ты не уедешь. Потому что не хочешь. Если бы хотел, тебя бы здесь уже не было.

Богдан рванулся вперёд. До двери оставалось совсем ничего, но Костя не успел. Его поймали сильные руки брата. Богдан привлёк его к себе, обнял за спину и поцеловал. Настойчиво и в то же время невыразимо нежно. У Кости уже не было возможности ускользнуть. Богдан медленно ласкал языком его сжатые губы, даря пьянящую сладость и заставляя наконец сдаться не грубому напору, а подкупающей нежности.

И Костя не устоял. Его тело дрогнуло, губы приоткрылись, впуская язык брата. Тонкие гибкие руки машинально скользнули по спине Богдана. Не отталкивая, а наоборот, привлекая ближе.

В этот момент громко зазвонил телефон. От неожиданности Богдан вздрогнул. Он отстранился на короткий миг, даже не думая останавливаться и отвечать на звонок, но этого хватило. Костя очнулся и тут же рванулся изо всех сил, пытаясь освободиться из кольца сильных рук. Его щёки пылали. Он выглядел ошеломлённым, но скорее собственной реакцией, чем действиями брата.

— Костя…

Проклиная так некстати подвернувшегося идиота на другом конце телефонного провода, Богдан опять положил руку на талию брата, пытаясь вернуть его в свои объятия, но Костя быстро отстранился и отступил в сторону.

— Прекрати, Богдан, — потребовал он дрогнувшим голосом. — Всё, хватит.

— Ничего не хватит, — процедил Богдан. — Я не хочу ничего прекращать. Так же, как и ты! Я прекрасно знаю, что тебе понравилось! И тогда, и сейчас тебе понравилось то, что я с тобой делал!

Он стоял ближе к двери и знал, что у Кости нет возможности удрать из кабинета, но всё равно не чувствовал ни малейших признаков своей победы. Ещё минуту назад всё было хорошо, но теперь лицо брата каменело прямо на глазах, что было плохим признаком.

— Да.

Костя кивнул. Подняв голову, он посмотрел на старшего брата взглядом, который уже отливал мрачной беспощадной зеленью.

— Ты прав, мне понравилось. И именно поэтому мы и должны всё это немедленно прекратить. Раз и навсегда.

В его голосе прозвучала холодная уверенность, неприятно кольнувшая Богдана.

— Думаешь, я с этим соглашусь? — медленно протянул он.

— Тебе придётся, — кивнул Костя. — Иначе я уйду. На этот раз не к друзьям, где ты меня найдёшь за пару часов. Возможно, я поеду к родителям, но скорее всего, что нет. Мне придётся по–настоящему исчезнуть из твоей жизни. Это не угроза, Богдан, и не шантаж. Я просто объясняю, как поступлю, если ты не остановишься. Я не хочу бросать всё, не хочу уезжать, но мне придётся. Не только ради меня, ради нас обоих. И если я уеду, то сделаю всё, чтобы ты меня уже не нашёл. Несмотря на все твои связи и отцовские деньги. У меня получится, я приложу для этого все силы, а тебе… тебе придётся понять.

Богдан уже понимал. Он знал, что Костя не шутит, поскольку всегда умел распознавать любые эмоции и чувства брата. Сейчас, как и в начале разговора, в голосе Кости опять появились твёрдые холодные нотки, что было даже хуже, чем возможная ярость. Богдан почувствовал, как его тоже начинает охватывать холод.

Некоторое время они стояли в противоположных концах кабинета и просто смотрели друг на друга. Эти несколько минут словно стали бесконечными и повисли в воздухе. А потом опять зазвонил телефон.

«Кто там трезвонит?» — с какой–то отстранённой злостью подумал Богдан. Не желая сейчас слышать абсолютно никого на свете, он тем не менее медленно шагнул к столу и взял трубку. И в ту же секунду услышал крики на другом конце телефонного провода.

Костя увидел, как застыло лицо брата, и его бесстрастная, непроницаемо–холодная маска моментально дала трещину.

— Что случилось? — вздрогнув от внезапного плохого предчувствия, спросил он.

— Авария на шахте. Обвал, но подробностей я не знаю. Пока не знаю.