– Зато известно другое, – генерал надел очки, – экспертизой установлено: все пометки на обнаруженной описи сделаны рукой Геринга. Все, кроме одной. Авторство которой, вне всякого сомнения, принадлежит господину Шварцу. Вот что он пишет:
– Товарищ генерал, – встала я, – в показаниях гражданина Борисова, подельника Шварца, речь вполне конкретно идет о ценностях, обнаруженных в деревне Богданово Колодези. Немцы даже разработали и с успехом осуществили изъятие из партизанского отряда этого самого лейтенанта Козлова, участвовавшего в перевозке оных ценностей в смоленский банк. По показаниям Борисова, от него они и узнали, какие именно старинные предметы подняли со дна реки в июне 1941-го. А раз так, то немцам было хорошо известно, что в июне 1941-го все это богатство вывезли в Смоленск в хранилище смоленского банка. А дальше должны были, по логике, ценности эвакуировать в тыл вместе с остальными банковскими активами. А из банка, по крайней мере по нашим данным, в этот период времени вышла одна-единственная колонна с ценностями. И хотя в описи о кладе ни слова, это еще ни о чем не говорит. Может быть, существовала еще одна опись, отдельная? А возможно, сокровища попытались вывезти без описания. Хотя это было бы очень странно. Ведь, скорее всего, когда найденный клад поступил в Смоленск, сразу должны были вызвать спецов из московского Исторического музея. Если я не ошибаюсь, сейчас процедура именно такая. И я не думаю, что в то время она сильно отличалась. Но вот прибыли ли эти специалисты в Смоленск? Возможно, в связи со сложившейся обстановкой на Западном фронте они не смогли доехать до города или просто не успели. В таком случае отсутствие описи клада вполне объяснимо. Ценности такого рода должны описывать специалисты-историки. А обычные банковские служащие, я думаю, могли указать только количество и общий вес.
– Интересно, если спецы из Москвы так и не приехали, напрашивается вопрос: по какой причине? А впрочем, понятно – немцы близко, зачем подвергать себя лишний раз опасности? – как всегда, не к месту ехидно поинтересовался Мишка.
– Вы, Суходольский, напрасно иронизируете. В то время Госбанк СССР был занят очень важной задачей, – не замедлил блеснуть эрудицией генерал, – а именно: формированием полевых учреждений. Если я не ошибаюсь, началось оно в августе 1941 года, и до декабря 1941 года уже функционировало 598 полевых учреждений Госбанка СССР. Ладно, это я так, в порядке общей информации. Давайте подведем итоги. Шварц-младший убит, все пособники фашистов, имевшие отношение к данному делу, либо расстреляны по приговорам военных трибуналов, либо нам пока неизвестны. Да, негусто. – Генерал порывисто встал из-за стола и, заложив руки за спину, принялся прохаживаться по кабинету. – Суходольский, а что у нас по бытовой версии убийства?
– Установлено, что гражданин Шварц в последнее время ни с кем не конфликтовал. Среди уголовного контингента всегда считался чудаком, помешанным на истории Второй мировой. Как бывший сотрудник милиции, к серьезным криминальным структурам прямого отношения не имел. Занимался сбором информации, контролировал часть смоленского лесного массива. В разводе. Бывшая жена уже пять лет проживает в США с новым мужем, гражданином Соединенных Штатов Америки. Детьми не обзавелся. Проживал один. Все говорят одно и то же. Он что-то искал и был на этом зациклен. Вел крайне замкнутый, или даже можно сказать, скрытый образ жизни. Из загородного дома Шварца из вещей либо документов ничего не пропало. Так что ни малейших мотивов для убийства на бытовой почве пока не просматривается. – Суходольский развел руками и сел на место.
– Ну вот и славненько. В таком случае вам необходимо в срочном порядке установить, кто из бывших пособников Шварца-старшего здравствует по настоящее время. Что думаете предпринять в этой связи? – Генерал строго обвел взглядом присутствующих. – Ростова, ваши соображения?