Черное солнце

Рядом с причалом располагалась потрескавшаяся и местами поросшая мхом обширная бетонированная площадка, на которой мы и посадили вертолет. Чуть в стороне мы обнаружили тщательно замаскированный склад большого количества 200-литровых бочек с дизельным топливом и керосином, которые, вероятно, доставляли к причалу по рельсом специально здесь проложенной узкоколейки. Выход в море Лаптевых с этого причала был открыт сразу по двум довольно широким речным протоком…»

Я переворачивала пожелтевшие страницы сводок, оперативных донесений, протоколы допросов свидетелей и никак не могла сосредоточиться на главном – понять, какое отношение к разыскиваемому нами золоту имеет эта северная командировка моего отца в 1990 году. Я хорошо помнила, как отец улетал во Владивосток, откуда он должен был лететь дальше – в Японию. А на второй день после его отъезда, вернувшись из института, я застала на кухне плачущую маму. Та взахлеб стала рассказывать мне, как в троллейбусе к ней подсела незнакомая старушка. Пожилая женщина долго и внимательно смотрела на маму и вдруг спросила:

– Что же ты к мужу не едешь? Вам с ним вместе жить осталось несколько месяцев…

Сказала и сразу вышла на остановке.

Мама плакала и все приговаривала:

– А куда я к нему поеду? В Японию? Кто меня туда пустит?

На следующий день к вечеру к нам по моей просьбе заехал Тарасов, тогда еще полковник и прямой начальник папы. Он, увидя состояние мамы, сразу пообещал помочь. А через пару дней перезвонил и сказал, что папу на несколько недель отправляют в Тикси. И что он оформил маме все документы, достал ей авиабилет в этот закрытый тогда город-порт.

Из состояния оцепенения меня вывел генерал, неслышно вошедший в кабинет и усевшийся напротив.

– Ну что, Ростова, я вижу по твоим затуманенным глазкам – крепко зацепили тебя воспоминания. Ну да ладно, давай к делу. Вопросы есть?

– Товарищ генерал, хотелось бы ясности. Этот срочный вызов из Прибалтики, какой-то труп, хоть и интересный, как выразился Суходольский, а теперь еще и проект «Орион» и… – голос мой предательски дрогнул, – и отец.

– Ну-ну, Ростова, держи эмоции в руках. Ты же чекист! Чего раскисла? Я понимаю – ранение, потом перелет, устала с дороги. Но и ты меня пойми – ситуация не терпит промедления. Прилетишь в Тикси – сама все поймешь. Сейчас же я просто хочу максимально сориентировать тебя в обстановке. Возможно, тебе придется столкнуться с чем-то не совсем обычным, что ли. В общем, махни сто грамм, – генерал плеснул мне полстакана коньяку из темной пузатой бутылки, как по мановению волшебной палочки появившейся у него в руке, – и слушай меня внимательно. Если посмотреть на тот объем оперативной информации, который буквально неиссякаемым потоком и с завидным постоянством идет из арктических районов, сразу напрашивается закономерный вывод: в тех местах определенно творится что-то непонятное. Что любопытно, никто до сих пор толком не занимался этой проблемой. Конечно, в рамках нашего секретного проекта «Орион», в середине восьмидесятых и начале девяностых, мы пытались создавать оперативные группы по проверке всех этих данных и даже внесли некоторую ясность.