Черное солнце

Но оказалось, что до пограничной заставы нужно было еще добираться. «Полчаса на вертолете, и мы на месте», – так, по крайней мере, выразился капитан. После сытного обеда меня со страшной силой вдруг стало клонить в сон. Отчаянно зевая, я вышла из «Пельменной» и тяжело загрузилась в уазик, который и домчал нас за пять минут до пятнистого пограничного Ми-6, в ожидании пассажиров терпеливо перемалывающего воздух огромными лопастями. «Вертушка» данной конструкции со своими металлическими клепаными полами, жесткими скамейками по бортам и абсолютным отсутствием звукоизоляции была хорошо мне знакома еще по финской границе, где я отбарабанила без малого два года старшим инструктором службы собак. Так что, уже забираясь внутрь салона по шаткой металлической лесенке, я обреченно подумала о том, что покемарить в воздухе после сытного обеда вряд ли удастся.

Пограничная застава располагалась на большом острове, название которого, из вполне понятных соображений, я здесь приводить не буду. Длинное жилое здание из белого кирпича для рядового и сержантского состава притулилось одной стороной к огромному плато, крутым обрывом срывающемуся в море. А перед ним простиралась довольно широкая полоса песчаного пляжа, местами заваленного темными валунами, среди которых хорошо были видны торчащие из песка деревянные столбы сигнализационной системы «Гордина». Имея богатый опыт пограничной службы, это я определила сразу. Рядом на сравнительно небольшой, но тщательно очищенной от камней площадке располагались пара простеньких деревянных коттеджей комсостава, питомник служебных собак да пограничная вышка с маячившим на самой верхотуре часовым. В общем, все точно как в песне «вот и вся она как есть пограничная застава». А дальше, насколько хватало глаз, простиралось серое, тяжелого свинцового цвета, слегка подернутое рябью холодное море Лаптевых.

Пока подбежавшие пограничники выгружали из вертолета большие, выкрашенные в зеленый цвет деревянные ящики, я тоскливо оглядывала пейзаж, кутаясь в выданный мне овчинный полушубок. Минут через десять разгрузка закончилась. Мы, уворачиваясь от мощных зарядов мокрого снега, наконец добрались до здания заставы. При входе с правой стороны, как и положено, располагалась дежурка. При нашем появлении из-за стола вскочил солдат и коротко доложил начальнику:

– Товарищ капитан, в ваше отсутствие на участке заставы без происшествий.

Омулев кивнул дежурному и, отперев расположенную слева дверь кабинета с табличкой «Канцелярия», галантно пропустил меня вперед. Я вошла и, сразу почувствовав тепло, с облегчением скинула с плеч тяжеленный тулуп, затем, оглядевшись, присела на один из стоящих вдоль стены стульев.

– Может, коньячку? – предложил капитан, сняв камуфлированный бушлат и аккуратно повесив его вместе с моим тулупом на вешалку.

– А знаете, – ворчливо отозвалась я, внезапно почувствовав кураж, – не откажусь.

– Ну и замечательно. – Омулев достал связку ключей и отпер выкрашенный темно-зеленой краской сейф. Затем извлек оттуда початую бутылку армянского «Арарата» с пятью звездочками на этикетке, пару граненых стограммовых стопок явно еще советского производства, блюдечко с нарезанным лимоном и выставил все это прямо на свой письменный стол.

Меня дважды приглашать не нужно. Поэтому я молча взяла бутылку и, пока капитан убирал в сейф свой служебный пистолет, быстро разлила коньяк.

– Ну, Наталья Александровна, как говорится, с прилетом. – Капитан поднял стопку, потом, хитро посмотрев на меня, представился: – Дмитрий, но для вас можно просто Дима.

– Будем знакомы, Дима. – Я подняла рюмку. – Надеюсь, сработаемся. – Опрокинув в себя коньяк, я с наслаждением положила в рот кусочек сочного лимона, сразу почувствовав, как приятное тепло разливается по телу и слегка начинает кружиться голова.

– А вы очень красивая женщина, Наталья Александровна. – Омулев посмотрел мне в глаза и, уловив мою улыбку, расценил ее, видимо, по-своему. – Поймите правильно, в наших широтах мы совсем одичали, поэтому прошу относиться снисходительно к моим неуклюжим комплиментам. Хорошо?

– Да все в порядке, Дима, только давай сразу перейдем на «ты». Так мне общаться более комфортно, к тому же женщины не любят, когда пусть косвенно, но намекают на их возраст.

– Помилуйте, – капитан запнулся, – и в мыслях не держал тебя обидеть. Прости дурака, говорю же, недостаток общения с женщинами накладывает свой отпечаток.

– А как же твоя жена? – задала я явно провокационный вопрос. – Или жена – это уже не женщина?

– Увы, Наташа, мы тут живем в таких условиях, что жены надолго здесь не задерживаются. Прошли нынче времена декабристок. Моя, например, выдержала всего полгода, хотя это на нашей заставе пока абсолютный рекорд. Так что все мы здесь неженатые и свободные. Выбирай любого. Ну вот, опять пошутил неудачно, – огорченно произнес Омулев и разлил еще по одной.