Черное солнце

– Так сразу и улетел? Что, даже не махнул с вами по сто грамм? По такой-то погоде? – подозрительно покосилась я на бутылку.

– Ну почему сразу? Что мы – не люди? Конечно, посидели чуток. Но кроме меня, эксперта и Бадаляна никого в кабинете не было! Честно.

– Омулев, похоже, ты не до конца понимаешь, что произошло. Почему сразу не сказал, что выпивали втроем?

– Да не выпивали мы! Говорю же, только собирались, а тут сработал третий участок, и мы с Бадаляном выехали.

– Это я уже слышала. Почему не сказал, что сидели вместе с экспертом? – прорычала я.

– Пропуска на заставу у него не было. Сама понимаешь, пятница, вечер. Ну не успел человек получить пропуск. Так что с того? Его же здесь все сто лет знают как облупленного. К тому же все необходимые допуски у него есть.

– Ладно, с этим позже разберемся. А что еще из вещей при нем было?

Я сделала строгое лицо.

– Портфель рядом с ним лежал. Сейчас! – Омулев бросился ко второму сейфу и загремел ключами. От волнения он никак не мог попасть в замочную скважину и справился с замком только с третьей попытки. – Фу, слава богу, на месте. – Капитан повернулся ко мне, счастливо улыбаясь. В руках он держал потертый кожаный портфель рыжего цвета.

Я молча, но уже предчувствуя самое плохое, взяла из потных от волнения рук Омулева находку. Щелкнула вытертыми до блеска бронзовыми замками и заглянула внутрь. Портфель был пуст. Я подняла глаза на капитана. Он, все поняв по моему взгляду, побледнел как полотно.

– Что было в портфеле? – едва сдерживаясь, спросила я.

– Алюминиевый тубус, а в нем рисунки какие-то цветные, карты, но все надписи на каком-то непонятном языке. Похоже, на арабском. Буквы такие интересные, полукруглые, написанные как будто вязью. Но некоторые на немецком, и в углу каждого листа стоял штамп – орел со свастикой. У нас Лопехо немецкий хорошо знает, – совсем упавшим голосом промямлил Омулев.

Я долго сидела молча, глядя на окно. Ветер остервенело продолжал бросать снежные заряды в стекло, они тут же таяли и мутными водяными струйками стекали вниз. Потом налила себе полную стопку коньяка и залпом выпила. В голове внезапно прояснилось, и я, хлопнув ладонью по столу, посмотрела на совсем сникшего капитана.

– Значит, говоришь, Лопехо хорошо знает немецкий? Срочно давай его сюда!

Начальник снова наклонился к селектору. Через минуту на пороге возник ефрейтор Лопехо. В руках он держал пачку фотографий.

– Вот, товарищ капитан, я подумал, это может пригодиться. Я снял для себя некоторые, особенно интересные, на мой взгляд, рисунки, – виновато потупил взгляд боец.

Я вскинулась и, подскочив к ефрейтору, буквально выхватила из его рук еще сырые фотоснимки. Быстро просмотрела их и с облегчением откинулась на спинку стула. Фотографии были, естественно, черно-белые. Качество, конечно, тоже не ахти, но наши эксперты, я была уверена, разберутся. Хотя – стоп. Я быстро опять перелистала снимки и положила на стол один. На мгновение мне показалось… Я внимательно всмотрелась в нечеткое изображение какой-то старинной карты. Определенно, где-то я уже видела это… нет, точно видела! Я даже тряхнула головой, пытаясь вспомнить где. Но, как назло, мысль эта, занозой засевшая где-то глубоко в подсознании, никак не хотела оформляться во что-либо конкретное.

– Спасибо, вы свободны, – отпустила наконец я пограничника, – фотографии я вам вернуть, к сожалению, не могу. Они останутся у меня. О том, что вы фотографировали содержимое портфеля, никому ни слова. Думаю, причины объяснять вам не нужно?

– Никак нет, – ответил ефрейтор и аккуратно прикрыл за собой дверь.

Глядя на совсем сникшего начальника заставы, я налила себе и ему. Протянула стопку:

– Эти фотографии нужно немедленно отправить в Москву, в Главное управление ФСБ, генералу Тарасову. Сможешь устроить?

– Сержанта Фролова ко мне, – вместо ответа приказал по селектору Омулев.

– Не дрейфь, Дима, я своих не сдаю. Сама отпахала два года на финской, старшим инструктором службы собак. Так что 28 мая для меня такой же святой праздник, как и для тебя. Успокойся. Разберемся. Часть рисунков и схем из портфеля есть на фотографиях ефрейтора, а это уже не так уж и мало. Дай команду с утречка подготовить «вертушку». Полетим завтра вместе с тобой в город, посмотрим на нашего покойничка в натуре, так сказать. Лады? Ну, вздрогнули?

– Спасибо, Наташа, – окончательно севшим голосом пробормотал капитан.

– Ты только посмотри, как тебя перекосило. Успокойся, все в порядке, – поспешно сказала я бодрым голосом, опасаясь, как бы его не хватил удар. – Вот что, бери, Дима, бутылку и пошли к тебе. Что смотришь? Стресс снимать будем, самым древним и надежным способом. Надеюсь, ты не против?

Накинув на плечи тяжеленный тулуп и взяв окончательно растерявшегося капитана за вялую руку, я буквально вытащила начальника заставы на свежий воздух. После жарко натопленного помещения влажный морской воздух приятно освежал. Около офицерского коттеджа я остановилась: