Черное солнце

Попрощавшись с судмедэкспертом, мы быстро вышли из больницы и почти бегом устремились к вертолету. Не понимая, куда я так вдруг заторопилась, Омулев еле поспевал следом.

Пока мы летели на заставу, я не проронила ни слова. Мне необходимо было сосредоточиться и хорошенько обдумать всю сложившуюся ситуацию. Зато едва мы оказались в канцелярии, в моей голове уже созрел целый список вопросов, ответы на которые мог дать мне только капитан.

– Ну, Дима, наливай, – сказала я, едва мы вошли в канцелярию, и пока капитан возился с бутылкой, я задала первый вопрос: —А скажи мне, друг мой ситный, на вашей заставе есть прожекторная станция, а попросту говоря – ПРС? Или такой вид наряда в боевом расчете вашей заставы отсутствует?

Капитан удивленно посмотрел на меня и, отставив в сторону бутылку, утвердительно кивнул головой:

– Естественно, мы каждую ночь выставляем этот вид наряда и ведем наблюдение за акваторией моря.

– И радиолокационная станция у вас, я так понимаю, тоже есть? – Я вспомнила увиденную мной огромную тарелку локатора, возвышавшуюся над заставой, на соседней сопке, и направленную в сторону моря.

– Наташа, я не понимаю, к чему эти вопросы. Ты ведь не хуже меня знаешь, что РЛС тоже есть и наряды несут там службу круглосуточно.

– Тогда как могло получиться, что ни ПРС, ни РЛС не зафиксировали надводную цель, приближающуюся к вашей заставе со стороны открытого моря? Я так понимаю, что плот этот плыл спокойно и совершенно открыто. И уж тем более он меньше всего заботился о скрытности передвижения. Кстати, примерно на каком удалении от берега находятся паковые льды?

– Километрах в ста пятидесяти, – растерянно сказал Омулев.

– Ну и..? – негромко спросила я.

– Ты хочешь сказать, что плот с покойником преодолел значительное расстояние, возможно даже в сто пятьдесят километров, так и оставшийся незамеченным для пограничных нарядов и береговой охраны, пока не причалил к нашему берегу в нескольких километрах от заставы? Но это же полный бред! – пожал плечами капитан.

– А ты думаешь, что немецкая подводная лодка подошла вплотную к нашему берегу? Как бы то ни было, я хочу услышать вразумительное объяснение данного феномена, – потихоньку начала я выходить из себя.

– Постой! Ты что, это сейчас вполне серьезно сказала насчет фашистской подводной лодки? Вы что там, все сбрендили в своей Москве? Это же невозможно.

– Полегче на поворотах, капитан! – повысила я голос. – Если это невозможно, объясни мне, дуре, откуда покойник, – стояла я на своем.

– Да откуда угодно! Вмерз в лед еще в своем сорок третьем, а потом так и путешествовал в паковых льдах все это время. А сейчас кусок льда откололся и растаял, оказавшись близко к берегу. Вот и вся разгадка!

– Ну, Дима, мы так с тобой никогда не договоримся. По-моему, мы начали по второму кругу. Ты говоришь, вмерз в лед? Хорошо, пусть так. Но ты же сам только что сказал, что расстояние от берега до полосы, где начинаются паковые льды…

– Километров сто – сто пятьдесят ближе к полюсу, – неохотно повторил Омулев.

– Тогда опять тот же вопрос: где были все твои службы наблюдения и наряды? Почему ни твои орлы, ни катера береговой охраны ФСБ не засекли цель? И, заметь, довольно крупную.

– Даже если допустить невероятное, что мои наряды пропустили такую большую цель, то служба береговой охраны ФСБ не могла ее не засечь. Пограничные катера постоянно патрулируют акваторию на расстоянии тридцати-пятидесяти километров от берега, практически в открытом море. Их суда оснащены самыми современными средствами слежения и обнаружения.

– Пусть так, но факт остается фактом. Предположим, ты прав. Плот освободился из ледяного плена и попал на чистую воду в ста пятидесяти километрах от берега. В этом случае, поскольку был неуправляем, он блуждал по морю в полной зависимости от направления ветра, течений и тому подобных природных факторов. Если исходить из этой предпосылки, он мог так плавать и год, и два, и вообще целую вечность. Причем все это происходило прямо под носом у ваших доблестных по-граннарядов. И это еще нам очень повезло, что какой-нибудь даже незначительный шторм не утопил его. Ведь так?

– Ну, не знаю, – начальник заставы растерянно почесал макушку.

– А я знаю! Знаю пока только одно: плот благополучно причалил к вашему берегу. И ни одна из служб наблюдения его не зафиксировала. Хочется знать почему. А знаешь, пригласи-ка ко мне сержанта Посевкина. И Книгу службы – мне на стол…

* * *