Черное солнце

«…Главное Управление, генералу Тарасову. Прошу операцию в Эстонии (район Ристно) свернуть. Срочно выяснить возможность немедленного направления в район порта Тикси быстроходного научного гидрографического судна, оснащенного барокамерой, современными гидролокаторами, дальномерами и эхолотами, подробными картами глубин акватории моря Лаптевых. Необходимо наличие на судне легководолазного снаряжения. Прошу при оперативной необходимости согласовать с береговой охраной ФСБ выделение для проведения операции двух современных быстроходных морских катеров, полностью укомплектованных командами, подготовленными к глубоководным погружениям. Также сообщите, какими данными о нахождении немецких субмарин в этом районе в период ВОВ располагает Военно-морской архив. В первую очередь необходимы точные координаты мест, где когда-либо в период ВОВ фиксировалось обнаружение немецких подлодок и самолетов. Ростова».

Омулев прочитал мою телефонограмму в Москву и покачал головой:

– У тебя что, действительно есть такие полномочия?

– Капитан, ты даже не догадываешься, какие мне даны полномочия. Если нужно будет, я тут все переверну. Так что скажи своему дежурному, пусть срочно отправляет, – сказала я, усмехнувшись.

Решение попросить у генерала столь массированную поддержку пришло мне в голову, как только Омулев с помощью двух пограничников выволок из самого дальнего угла гаража большой алюминиевый предмет, представляющий собой усеченную в верхней части сферу, на которой отлично сохранился рисунок: круг с расходившимися в разные стороны ломаными линиями – рунами. Вне всяких сомнений, это было изображение «Черного солнца»! Внимательно присмотревшись, я обнаружила и едва заметную на слегка позеленевшей поверхности буя маркировку – U-3547. Каким образом аварийный буй с разыскиваемой нами в Балтийском море подводной лодки оказался в буквальном смысле слова на другом конце Земли – было непонятно. Но, очевидно, сам по себе, морем, этот буй никак не мог приплыть в море Лаптевых. А это значило, мы на верном пути. И искомая субмарина где-то рядом.

«…Главное Управление пограничных войск. Ст. оперуполномоченному майору Ростовой. Научно-исследовательское судно «Академик Виноградов», находящееся в настоящий момент в районе порта Диксон, выдвигается в ваше полное распоряжение. С береговой охраной ФСБ вопрос решен. Взаимодействовать в случае необходимости будете с капитан-лейтенантом Лисовским. Дополнительно сегодня в 15.00 из Москвы в ваше распоряжение вылетела команда опытных водолазов-аквалангистов с полным комплектом необходимого снаряжения. Старший группы – подполковник Егор Волочий. Встречайте…»

Прочитав телефонограмму, я подняла ее над головой и, взвизгнув, закружилась по дежурке в темпе вальса, чем повергла в полное изумление всех находившихся рядом. Потом поцеловала полученное сообщение и, схватив ничего не понимающего капитана Омулева за руку, буквально затащила его в канцелярию, захлопнув за собой дверь. Толкнула начальника заставы на стул, который жалобно скрипнул, но, по счастью, не развалился. И, больше не в силах сдерживать эмоции, завопила:

– Егор вернулся!