Черное солнце (СИ)

— Так и я тоже, — все с улыбкой продолжил он. — А будешь много вопросов давать, Император лично подошлет черной-черной ночью гвардейца в черном-черном одеянии… Ладно, не дуйся. Шучу я. Если Императору потребуется кого-то убрать, ему для этого не нужен целый легион наемных убийц, — он фыркнул, и, возможно, то была игра света, но тень промелькнувшего страха и подозрительности скользнула по его лицу. — Мне казалось, ты уже выросла из этих сказок.

— Некоторые в это до сих пор верят, — я нарочито небрежно повела плечами. — Не могла же я упустить возможность порасспрашивать об этом человека, так близкого к вершухке власти… Ну и, кажется, я выиграла спор у Ари.

Последняя моя фраза, которая, разумеется, была лишь ложью, заставила Лео чуть заметно выдохнуть и рассмеяться. И все же я не могла отделаться от чувства, что брат что-то скрывает. Разговор о Черной гвардии явно был ему некомфортен, а потому я больше не заводила об этом разговор, раз уж все так удачно свелось в шутку.

Дорожка привела нас вглубь квартала, где начинались все известные имперские достопримечательности. Вокруг были музеи, галереи и выставки, театры и музыкальные залы — любой культурный досуг для столичных жителей. Висели вывески афиш, рассказывающие о грядущих развлекательных представлениях, танцевальных постановках, музыкальных выступлениях и о спортивных состязаниях, которые имперцы так любили. То и дело архитектурные ансамбли разбавлялись парками и скверами, где летом, как я помнила, могли выступать поэты или даже устраиваться целые спектакли в небольших открытых амфитеатрах. Сейчас же, когда до первой зелени было еще месяца три, лавочки пустовали, но широкие площади и улицы все равно были полны разномастным народом.

То и дело на многолюдную толпу взирали запечатленные в камне герои Империи — легаты верхом на вздыбленных жеребцах, ученые мужи и дамы со своими открытиями, музыканты и художники, поэты и архитекторы, министры и сенаторы. Само собой, каждая скульптура, будь то ростовая статуя или бюст, была выполнена с таким высочайшим мастерством, что можно было разглядеть каждую складку одежды, каждую морщинку на лице, каждую мышцу под кожей. От всего этого однообразия одухотворенных и возвышенных выражений мраморных идолов, мне становилось все неуютней с каждой минутой.

Внезапно Лео потянул меня за руку в сторону показавшегося за углом большой площади, которую мы только что миновали, строения примерно в пять этажей, увенчанного высокими шпилями.

— Пойдем, — весело сказал он. — Покажу тебе Триумфальный Зал, мое любимое место.

В большой галерее вдоль длинного коридора были выставлены очередные памятники, а на стенах висели портреты. Стоило подойти поближе и прочитать сводку на небольшой металлической табличке становилось понятно, что перед нами очередной ряд живших и воевавших пять веков тому назад офицеров.

По правде сказать, почему брат решил отвести меня сюда — оставалось загадкой. Эта выставка не отличалась ничем от всего остального, что мне доводилось видеть, пока среди многочисленных Марков, Аврелиев и Тибериев, я не увидела имя, что сразу же бросилось мне в глаза, заставив застыть на месте, как вкопанной. Я прочла справку три раза, прежде чем убедиться, что зрение меня не подводит.

То была статуя Аристарко Кустодес, капитана Имперской Гвардии времен Священных Войн Императора. Брат Диего III Закатного, последнего короля юга. Длинноволосый мужчина в имперском облачении держал в руках знакомый двуручный меч, устремив взгляд поверх голов посетителей.

— Почему тут статуя нашего предка? — удивленно вскинулась я, пораженно глядя на улыбающегося Лео.

— Потому что Триумфальный Зал — это благодарность среднеземцев тем, кто помог нам сделать мир таким, каким мы знаем его сейчас. Всем тем, кто пошел против гордости ради общего дела и встал под знамена Императора, когда тот предложил им объединиться против общей угрозы еретиков, называвших себя колдунами, — Лео гордо посмотрел на статую Аристарко. Поражающе схожие черты между ними, благодаря мастерству имперских скульпторов, угадывалось почти сразу. — Если бы не все эти люди, наш мир уже лежал бы в руинах, и Империя помнит подвиг своих подданных.

Теперь же зал казался мне чем-то иным, и мне сразу вспомнился наш некрополь, в котором я так любила находить уединение. Теперь среди имен имперцев я видела и останцев, и набелитов, и северян. Арраканцев было меньше всего, но это и не удивительно — провинция до последнего сопротивлялась натиску Империи и ее объединенной армии. Но все же, теплое чувство гордости и благодарности трепетало в груди вместе с сердцем. Не думала, что будет так приятно узнать, что Империя, такая напыщенная и гордящаяся достижениями своего народа, все же отдает должное тем, без чьей помощи наша страна не стала столь могущественной.