Черное солнце Украины

«Днём 1 марта я принял участие в событиях в Харьковской облгосадминистрации. Заехал туда случайно с несколькими товарищами, когда начался штурм. Видел удивительное зрелище. Как вдруг по команде все менты, кто стоял в оцеплении, вдруг разбежались, и хорошо организованная толпа пошла на захват здания. На правоохранительные органы рассчитывать не приходилось. Там было настоящее побоище, драка, без оружия хорошо вооружённым боевикам было невозможно противостоять. Мне пришлось покинуть здание вместе с майдановцами, одним из последних. Я вышел быстро, мне повезло сразу раствориться в толпе. Я понял, что противник у нас сильный, и понял, что я ни за что не хочу попадать в плен — понимал, что они будут убивать», — так вспоминает Билецкий о своём участии в охране Харьковской ОБА[116].

Интересно, когда друзья и соратники Билецкого захватывали здание госадминистрации, к закону никто из них не апеллировал и о правоохранительных органах не вспоминал. Но как только выяснилось, что антизаконным действиям «майдановцев» может быть дан отпор, то сразу же возникает скорбь по поводу бездействия правоохранительных органов. В связи с этим вспоминается, что украинская «цветная» революция 2014-го года назвала себя «Революцией достоинства»… Билецкий, один из активных участников и лидеров этой революции, обладает очень своеобразным чувством достоинства. Это может показаться забавным, но в воспоминаниях участников «Правого сектора» регулярно присутствуют подобные «двойные стандарты». Авторам подобных воспоминаний порой элементарно не хватает ума, чтобы их скрыть.

Не очень понятно — исходя из воспоминаний Билецкого — как ему удалось совместить два действия: «выйти одному из последних» и «раствориться в толпе». Последнее можно было сделать до начало штурма, но не в конце его. Вероятнее всего, правильное описание событий должно было бы выглядеть так: «понял, что я ни за что не хочу попадать в плен — вышел из здания одним из первых, до начала штурма — удалось раствориться в толпе…»

Заслуживает внимания и фраза «они будут убивать». Дальнейшее развитие событий показало, что здесь Билецкий опять всё перепутал. Убивать начали как раз украинские националисты. И убивали они мирное население своей же собственной страны, убивали и удивлялись, что жители Донбасса в ответ начали убивать их. Но 1 марта в Харькове убитых националистов не было — к удивлению Билецкого. Учитывая, что память, как, впрочем, и всё, что относится к сфере мышления, не является его сильной стороной, он мог бы пораспрашивать своего соратника — Олега Однороженко, которому всё-таки пришлось побывать в плену у «титушек», откуда он вернулся вполне себе живым и здоровым, даже без видимых повреждений на лице[117].

1 марта 2014 года в Харькове начались открытые уличные бои. Андрей Билецкий свидетельствует: «С 1 марта в Харькове по сути началась жёсткая партизанская война. Нам пришлось оставить базу «Оплота» — мы пока не нашли оружие для обороны. Мы организовали группы, которые нападали на пророссий-ские палатки, громили их, уничтожали агитацию. Эти столкновения шли почти каждый день. В свою очередь боевые группы «Оплота» начали охоту на нас, но им никак не удавалось нас вычислить. Но перестрелок не было, людей не убивали»[118].