Черное Солнце. За что убивают Учителей (СИ)

По правде говоря, Элирий вовсе не был уверен в этом. Мир изменился: одни боги ведают, на что и на кого в нем можно рассчитывать теперь. Но другие варианты действий, беспрерывно прокручиваемые в голове, казались еще менее убедительными и реалистичными.

— Сегодняшний вечер обещает быть теплым, — гортанный голос кочевника вновь набрал силу, раздаваясь вольготно и звеня, как горный ручей. — Я слышал, мессир изъявил желание запустить весеннего воздушного змея. Если ваша светлость не против, я хотел бы посодействовать в подготовке и, если угодно, составить компанию.

На сей раз Красный Феникс нашёл в себе силы улыбнуться и милостиво кивнул ученику.

Глава 16 Игры без правил. Часть 2

Эпоха Красного Солнца. Год 277. Сезон начала осени

Беспрерывно поют цикады

Ром-Белиат. Красная цитадель

*черной тушью*

— Что за цирк ты устроил, Лестер? — Едва войдя в комнату, Ишерхэ скривила губы и уставилась на Первородного с нескрываемым раздражением. Тот молча поклонился и, ничем не выдавая эмоций, поцеловал правительнице руку.

Впрочем, неправильно было бы сказать, что Триумфатор «вошла», будто простая смертная. Нет, — скорее, дочь темного бога вплыла в покои верховного жреца, как мощный флагманский корабль, разрезающий носом волну открытого океана.

Помещение пропиталось уютным теплом, даже более того — жаром. Жар исходил от сложенного полукругом каменного очага, в котором пышным красным цветком расцветал огонь, священная стихия Первосолнца. Как известно, пламя — это солнце небожителей, возвращенное землёй небесам. Будучи единственной стихией разрушения, огонь уничтожал всё, чего касался, пожирал все прочие существующие в мире природные стихии: воздух и дерево, землю и воду, а также всякое вещество. Огонь рождался и жил за их счет.

Из этого ненасытного красного пламени Учитель мог черпать силу, и оно должно было всегда гореть в очаге. То был настоящий живой огонь, не магический — позади рабочего стола хозяина уютно потрескивали сухие поленья.

Элиар, которого мгновением раньше наставник успел буквально впихнуть в сервант и для надежности запереть там на ключ, в три погибели скрючился в своем импровизированном убежище. Над тесным сервантом возвышался большой верхний шкаф со стеклянными дверцами и драгоценной коллекцией Великого Иерофанта — на полках красовались, ожидая своего часа, лучшие сливовые вина Материка со вкусом деликатным и изысканным.

— Нравится ломать комедию на потеху благодарной публике?.. — Нимало не смущаясь, Ишерхэ не преминула не только начать, но и продолжить разговор с обвинений, граничащих с оскорблениями.

Столь откровенное игнорирование этикета, которое неожиданно продемонстрировала обладательница высшего титула, до глубины души шокировало кочевника. За время обучения в храме он давно уж успел привыкнуть к величавой и донельзя церемонной, торжественной манере общения, принятой в светских кругах Ром-Белиата.

Что и говорить, за минувшие три года изолированная Красная цитадель, куда они возвратились вскоре после приема у Триумфатора, стала для сына Великих степей новым домом. Располагаясь на отдельном острове в бухте Красного трепанга, Красная цитадель была неприступной твердыней, городом-в-городе. Маленькие насыпные островки с оборонительными укреплениями позволяли контролировать водное пространство всей бухты, а защитные бастионы Красной цитадели давали возможность в случае нападения держать неприятеля под перекрестным обстрелом. Двойная цепь крепостных стен, поднимавшихся выше, чем стены самого Ром-Белиата, опоясывала обширную территорию, принадлежащую храму Закатного Солнца; а сам храм таил в себе такой лабиринт коридоров и секретных переходов, в котором чужак мог бы, пожалуй, проплутать остаток жизни, так и не найдя выход.

На обратном пути из высочайшей резиденции Красный Волк несколько раз прокрутил в голове события сегодняшнего дня, тревожные, грозящие какими-то пока не очевидными, но, определенно, недобрыми переменами. В вечернем воздухе плотно, почти зримо повисло напряжение.

За раздумьями Красная цитадель незаметно приблизилась. В несколько могучих рывков конь донес всадника до широкого водяного рва, бывшего скорее данью прошлому, нежели действительной необходимостью: воинские традиции Лианора свято соблюдались в Ром-Белиате.

Массивный, подавляющий размерами подъемный мост был опущен — Великого Иерофанта ждали. Копыта громко зацокали по обитому металлом мореному дубу. Ритмичное, до нелепости звонкое цоканье копыт неожиданно начало раздражать: чем-то оно напоминало падение капель в подземных застенках, где от сырости на потолке скапливается конденсат. Чувства обострились и напряглись до предела, а давящая тьма этого вечера уже не помещалась в сознании.