Черное Солнце. За что убивают Учителей (том I)

Знатностью и древностью рода Золотая Саламандра способен был потягаться с самим Учителем, чем могли похвастать очень немногие. Мессир Арк, так же, как и мессир Лар, родился в Городе-Солнце в эпоху Последних Дней, таким образом, фамильное древо его было не менее глубоко укорененным, чем древо Учителя. Оба они считались Первородными и стояли на самой вершине кастовой системы общества Совершенных.

Несмотря на высокое происхождение, в образцовой внешности Игнация имелся видимый всем существенный изъян: один глаз, левый, был такой же, как у всех Первородных, — особого цвета морской воды, в то время как во втором растекалось расплавленное золото.

Тот же магический цвет полуденного солнца плескался в крови верховного жреца.

По причине собственного физического несовершенства Игнаций особенно сильно ненавидел Второго ученика своего извечного соперника, полукровку и жалкого раба из племени дикарей, у которого оба глаза были золотые — так причудливо кровь небожителей смешалась с горячей кровью степняков.

Один только взгляд на Красного Волка немедленно напоминал Золотому жрецу о его изъяне.

— И что с того? — ледяным тоном процедил Учитель, не выказывая ни малейших признаков беспокойства или сожаления. Голос Первородного тек, словно сахарная патока — густой, тягучий голос. — Грязные полукровки не достойны быть солнцепоклонниками и постигать науки в благословенном храме Полудня. Жизни тех юношей не стоили ничего. Кроме того, они не выказали мне достаточно почтения. А если бы и выказали — я имею право убить любого неполноценного и не подлежать суду. Моя кровь — оправдывает меня.

Игнаций довольно-таки редко покидал пределы огромного, разросшегося далеко за прежние границы восьмивратного города Бенну, а потому внезапное появление его в Ром-Белиате не сулило ровным счетом ничего хорошего. Этот желчный человек с разными глазами был печально знаменит склонностью к скандалам и готовностью публично заклевать любого, кто ему неугоден. Вот и сейчас по просьбе главы Золотого ордена на высоком приеме у Триумфатора собрался расширенный состав Совета старейшин, в который входили — помимо светлейших потомков древних династий Лианора —представители всех семей родовой знати Совершенных.

Судя по всему, верховный жрец храма Полуденного Солнца намеревался устроить настоящее судилище, призвав к ответственности не кого-нибудь, а самого Великого Иерофанта!

— Неужели? — опасно сузил глаза Игнаций, и раскатистый голос его прозвучал с почти не скрываемой угрозой. — Значит, и я имею то же право — лишить жизни любого неполноценного?

— Конечно, имеешь. — Общение среди благородных господ происходило на Высшей речи ли-ан, которая, постепенно сдавая позиции, переходила в категорию тайного и церемониального языка. Даже говоря на стандартном языке, Учитель слегка тянул гласные, как это было заведено в певучей речи Лианора. Элиар давно уже привык к этой приятной особенности произношения, благодаря которой слова наставника звучали как музыка, даже когда тот бывал недоволен. Даже когда медовый голос Совершенного наполнялся мелодичными обертонами насмешек и утонченных издевательств. — Таков закон первородства, который известен всем.

Выходец из Великих степей задумался. Сложно представить, чтобы кто-то, находясь в здравом уме, посмел выразить недостаточно почтения Красному Фениксу Лианора, при одном упоминании которого людей охватывает священный ужас. Скорее всего, Учитель устроил показательную порку, чтобы немного ослабить положение храма Полудня, который — по причине всё возрастающего количества учеников с солнечным золотом в крови — в последнее время неуклонно набирал силу и политический вес. Влияние же храма Заката, напротив, постепенно слабело.

Погибшие были личными учениками Золотой Саламандры, а значит, имели наибольший потенциал и в перспективе могли сравняться в могуществе со своим учителем. Такие сильные жрецы в рядах соперников представляли осязаемую угрозу благополучию Красного ордена.

Не исключено также, что то была намеренная провокация, чтобы вывести Игнация из себя и вынудить на ответный ход. Сказать наверняка затруднительно: замыслы мессира обычно слишком туманны, чтобы их можно было легко понять и трактовать однозначно.

На удивление, в критический момент возникновения конфликта Элиара не оказалось рядом — Учитель ездил в Бенну один. Что еще раз подтверждает мысль о том, что всё было задумано заранее, и Красный Феникс не желал без надобности подставлять под удар Второго ученика, которого обычно везде таскал с собою. За минувшие три года службы в храме Элиар успел достаточно изучить характер и повадки Учителя, чтобы понять, что тот ничего не делает просто так и никогда не идет на поводу у эмоций.

Три года. Очень долгий и одновременно очень краткий срок для человеческого сердца.