Черное зеркало

– Марианна? – протянул Михаил Терентьевич. – Отвратительная баба, уж простите за прямоту! Когда сын Версилова погиб в аварии, он был сам не свой, и Марианна заставила его подписать документы, по которым все имущество перешло к ней. А потом, выходит, она получила опеку над ним и определила в эту клинику. И ведь все ей сходит с рук! Подозреваю, что и сейчас она выкрутится. История с микросхемой даже пошла ей на пользу: хозяин продал ей за бесценок акции фирмы и уехал, а Марианна заняла его место. Есть такие непотопляемые личности! С них все сходит, как с гуся вода! И ведь теперь, даже если я вытащу своего друга, все равно имущество по закону принадлежит ей, он же сам подписал отказ от наследства. Ну просто душа горит!

– Кажется, я знаю, как можно с ней поквитаться, – задумчиво проговорила Надежда и, глядя на мужчин блестящими глазами, изложила свой план.

Михаил Терентьевич только головой покачал в восхищении, Евгений же посмотрел горделиво – мол, знай наших, и даже пес Бармалей подошел ближе и положил огромную голову Надежде на колени.

– Вы – удивительная женщина! – сказал Михаил Терентьевич. – Идея ваша хороша, но это, так сказать, последний штрих. А для начала мне бы вытащить Версилова из психушки, потом уже все остальное.

– Да… пока там Лиля статью напишет, пока разбирательство начнется, а человеку каждый час в клинике как год… – вздохнула Надежда.

– Ну не устраивать же бандитский налет…

– Бандитский налет? – встрепенулась Надежда. – А что? Это мысль… Налет, только не бандитский. Все будет в лучшем виде… – Она снова покопалась в сумке и выудила оттуда визитку, которую когда-то прихватила из машины симпатичного водителя Игоря, который вез ее из особняка Клюквиных по просьбе одной известной немолодой актрисы.

– Киностудия «Мимофильм»? – Михаил Терентьевич повертел визитку.

– Значит, вот по этому телефону вы дозвонитесь до студии. Ну, не до продюсера, конечно, но какой-нибудь администратор с вами поговорит. И вы ему скажете, что у вас есть место, где можно снимать сериал «Мать Дракулы».

– Какая мать? – фыркнул Евгений.

– «Мать Дракулы», – невозмутимо повторила Надежда. – Они в особняке Клюквиных снимали на халяву, а теперь там полиция все опечатала. Так что у них положение катастрофическое, они на любое помещение согласятся, а вы еще скажите, что там типажи есть шикарные, особенно в подвале такой сидит, Иннокентий… Ну и гробы опять же…

– А там, где киношники, всегда такой бедлам! Не то что одного больного, всю клинику вывезти можно, – рассмеялся Евгений.

– Надежда Николаевна, я ваш должник! – Михаил Терентьевич сделал попытку поцеловать ей руку, но его оттолкнул Бармалей, который полез лизаться, наплевав на кота и вообще на все приличия.

– Ну вот, – сказала Надежда Лиле, прижимая к груди коробку с «Биофоном», которую ей любезно отдала администратор музейного комплекса, приняв в ответ коробку конфет, – минут через двадцать прибудут киношники, ты с ними внутрь и просочишься. И тут такое начнется!

– Да уж своего я не упущу! Как управлюсь – позвоню.

Надежда похлопала Лилю по плечу. А в это время к дверям клиники подъехали два микроавтобуса с надписью: «Киностудия “Мимофильм”».

Из первого вышла бойкая девица, подошла к двери и позвонила.

– Что они там, заснули? Почему не открывают?

– Да нам без разницы! У нас есть ключ от всех дверей! – Из автобуса выскочил темноволосый парень в кожаной куртке и в ту же секунду открыл дверь. – Давайте быстро! – скомандовал он. – Времени мало, сейчас освещение самое подходящее вампирского хоррора, важно его не упустить…

Из автобусов высыпали озабоченные люди с осветительными приборами, камерами и прочим оборудованием и ворвались в клинику, как степные кочевники в поселение земледельцев.

Навстречу им попалась медсестра. Прижавшись к стене, она изумленно уставилась на киношников и закричала:

– Вы кто такие? Вы откуда здесь взялись? Вы что здесь делаете?

На нее никто не обратил внимания, и медсестра заголосила:

– Варвара Людоедовна! Тьфу, Людвиговна! Тут непонятно что творится!

В эту минуту в коридоре появился бородатый мужчина в надвинутой на лоб черной кепке. Увидев медсестру, он оживился и проговорил властным голосом человека, который привык, что его приказы немедленно исполняются:

– Гена, снимай ее! Отличный типаж, и очень хорошо играет растерянность!

Тут же из-за его спины возник здоровенный парень с кинокамерой и начал снимать медсестру. В первый момент та еще больше перепугалась, но затем поправила волосы, недоверчиво улыбнулась и защебетала:

– Это что же – кино? Ой, подождите немножко, я не причесана… дайте я хоть губы подкрашу…

– Вот как раз губы не надо! – процедил оператор.

Киношники уверенно продвигались вперед по коридорам клиники. Они уже чувствовали себя здесь как дома.

Внезапно на их пути появилась здоровенная тетка в накрахмаленном белом халате.

Оглядев захватчиков, она проревела, как пароходная сирена:

– Что здесь происходит?! Кто позволил?!

– Варвара Людоедовна, это они кино снимают! – пискнула из-за спины оператора переметнувшаяся медсестра. – И мне роль обещали…