Черное зеркало колдуна

Подьячий бросился в кремлевский подвал, где располагалось хозяйство палачей. Басенков переступил порог, и в нос ударил застарелый отвратительный запах крови, смешанный с запахом нечистот и горелой кожи. Большой подвал был освещен неровным светом лучин и масляных светильников. Их неверный, дрожащий свет вырывал из темноты покрытые темной плесенью стены из красного кирпича и земляной пол, пропитанный той же засохшей кровью и нечистотами. Федор обычно никак не реагировал на это земное воплощение ада, но сегодня все было по-иному. Пытошных дел мастеров было двое: Богша Первуша и Данилка Кривой. Занимались они своим делом с толком и расстановкой. То, что осталось от Толоконникова, было подвешено под потолок и стонало. Богша подошел и поддернул ремень, стон сменился отчаянным воплем.

– Давно он у вас? – стараясь казаться как можно равнодушнее, спросил Федор, отводя глаза от извивавшегося в бессильных попытках остановить свои страдания пленника.

– Недавно, да дьяк сказал, по-быстренькому и не церемониться, евойный человек только что ушел, все записал и ушел, – ухмыльнулся беззубым ртом Богша, – а мы вот только подергаем дурку этого, да и отпустим его к Богу, на тот свет, ему там всяко лучше будет, чем на этом.

Богша был балагуром и весельчаком, Данилка же, наоборот, слыл молчуном. Но оба были мастерами своего дела.

Федор поежился.

– Могу я тоже его допросить?

– Спрашивай, чего уж тут, – махнул рукой Богша, а Данилка тут же вылил на страдальца ковш ледяной воды.

– Никифор Щавеевич? Вы меня слышите? – спросил Федор.

– Счас услышит, – пообещал Богша и дернул слегка за ремень. Толоконников открыл правый глаз, левый уже превратился в кроваво-черное месиво.

– Пощадите, – простонал он.

– Ответь хорошему человеку, а потом и пощадим, – почти ласково произнес Первуша, а Кривой одобрительно замычал.

– Кто убил подьячих?

– А то вы не догадались! – просипел Толоконников.

– Вы все это делали по приказанию? – Имя Басенков специально не называл.

– Деваться мне было некуда, беглый я!

– Где зеркало?

– Не смогли мы его найти, с него все и началось! Ванька с Фомой проиграли его, а кому, не помнили.

– Поэтому их и замучили?

– А куда деваться, купцы самому царю пожаловались!

– Кто убил Фрола и Семена?

– Не моих рук это дело, пощадите, отпустите, Пресвятой Богородицей прошу, пощадите! Нету на мне никакой вины!

– Как же нету, – вступил в разговор Богша, – ты только что во всем признался – и что шайку организовал, и что купцов заморских ограбил, и что подельников своих убил, все чин по чину записал Феофан.