Черное знамя

Там сегодня было немало интересного — разрастается восстание в славянских районах Австро-Венгрии, так что двуединая монархия обратилась за помощью к Германии, верному союзнику, и та согласилась предоставить войска для подавления беспорядков… новая железнодорожная магистраль, что идет через Сибирь на восток, достигла Семипалатинска… министр иностранных дел Базили отправился на переговоры в Вашингтон, наверняка укреплять и углублять союз, направленный против Японии…

Но каждое издание поместило крохотную заметку о смерти Бориса Викторовича Савинкова.

Поместило, поскольку он много лет состоял в ПНР, и не просто состоял, а возглавлял петроградское губернское управление, и крохотную, поскольку он вышел из партии в конце двадцать восьмого, после очередного конфликта со Штилером и Огневским.

Ну что же, пусть земля будет пухом бывшему террористу, писателю средней руки и не самому удачливому политику.

Олег вернулся за стол, и углубился в изучение раздела цензурных правил, озаглавленного «Особые наставления» — тут речь шла о запрете статей, «оскорбляющих честь русского воина», «могущих поколебать понятие о дисциплине и уважение к ней», а также печать любых сведений, касающихся «развития боевой готовности».

Но не успел дойти и до середины, как его вновь прервали.

Дверь распахнулась, и через порог шагнул плечистый молодец в черной форме Народной дружины.

— Сотник Тараканов для сопровождения прибыл! — доложил он, лихо откозыряв. — Разрешите выдвигаться?

— А?.. — Олег поднял голову. — Что, уже время?

— Так точно, — сотник был румян и показательно бодр, сверкали его глаза, блестел козырек фуражки, погоны и даже вышитые серебром лапы хищной птицы на лацканах мундира. — Автомобиль ждет.

— Да, конечно… — Одинцов отодвинул цензурные правила и встал из-за стола.

Сегодняшний его рабочий вечер закончится не здесь, не в конторе министерства…

Они вышли в коридор, спустились по лестнице, часовой из дружинников, охранявший здание, отдал сотнику честь. Олег забрался на заднее сиденье старенького «Форда», Тараканов занял место впереди, фыркнул мотор, и они поехали.

Мимо почтамта, к гостинице «Метрополь», что рядом с городской Думой, к обычному месту сбора бойцов НД.

«Опричники», как их с чьей-то легкой руки стали все чаще называть в последние годы, сходились там еще во времена премьерства Коковцова, когда ПНР была одной из многих крайних партий, а ее лидер занимал не кресло премьер-министра, а камеру-одиночку в Петропавловской крепости.

Многое изменилось с тех пор, но в «ханстве» Хаджиева привыкли ценить традиции, пусть даже не особенно древние.

— Всегда хотел знать, почему ваше министерство в Москве? — спросил Тараканов, повернув голову, когда они встали на светофоре у Садового кольца. — Остальные-то в столице, как нужно!

— Это у начальства поинтересоваться надо, — ответил Олег с усмешкой. — Оно так решило.

Штилер и вправду, сделавшись министром народного просвещения, наотрез отказался переезжать в Петроград, да еще и начал понемногу переводить подчиненные ему службы из города на Неве… Президент не стал возражать, если ему вообще доложили об этом факте, премьер-министр — тем более, наверняка этот шаг был согласован заранее.

Ходили слухи, что столицу вскоре перенесут обратно в Москву, исконный центр России, не столь подверженный влиянию романо-германского запада и расположенный подальше от границы… та после создания «независимой» Финляндии и столь же «независимого» Балтийского герцогства оказалась в опасной близости.

— Хех, кто же у него поинтересуется? — сотник покачал головой. — Ну, ему виднее.

Они проехали Лубянскую площадь, свернули, и вот она, гостиница «Метрополь».

А перед ней стоят построенные в аккуратное каре бойцы в черных мундирах, все как на подбор, крепкие, рослые, с безукоризненной выправкой, и вьется над рядами огромное полотнище того же цвета, украшенное белым трезубцем, древним гербом, под которым ходили в бой предки Чингисхана.

Сегодня Олегу как представителю министерства мировоззрения придется сопровождать этих парней.

— Приехали, — объявил сотник. — Дальше пешком.

Он выбрался из машины, замахал руками, прозвучала команда, и каре начало трансформироваться в колонну.

— Давай, шевелитесь, а то опоздаем! — рявкнул Тараканов, чем вызвал среди «опричников» дружный смех.

Покинувший автомобиль Олег оказался во главе колонны, рядом с сотником и знаменосцем. Впереди оказались несколько особенно крепких дружинников, и они пошли, печатая шаг, так, чтобы сапоги били по брусчатке, заставляя прохожих оглядываться, а птиц испуганно разлетаться.

По кольцу, мимо старого здания университета, и дальше на запад.

Одинцов, хоть и прожил в Москве почти два года, так и не узнал города, и ориентировался в нем плохо. За эти двадцать четыре месяца он изучил разве что ближние окрестности выделенной ему квартиры в Сокольниках, а также прилегающие к министерству улицы.

Поэтому сейчас он не мог сказать, куда именно они направляются, хотя цель марша знал, и даже ее адрес.

— А ну, запевай! — приказал Тараканов.