Черноглазая блондинка

Бартлетт держался за ногу чуть ниже раздробленного колена, а другой ногой двигал по плитке круг за кругом, как велосипедист на замедленной съёмке. Он всё ещё издавал эти мяукающие звуки. Независимо оттого, насколько вы сильны, разбитая коленная чашечка может доставлять только адскую боль. Я подумал, что пройдёт ещё немало времени, прежде чем он вернётся к тому, чтобы подавать послеобеденный чай.

Мои руки, которые всё ещё покалывало булавками и иголками, болели от веса этой фрицевской пушки и удержания ствола в более или менее горизонтальной плоскости. Каннинг смотрел на меня с мерзким выражением презрения.

— Ну, Марлоу, — сказал он, — что ты теперь собираешься делать? Думаю, тебе всё-таки придётся меня убить. Не говоря уже о моём верном мажордоме.

Хэнсон бросил на него взгляд полный жгучей ненависти.

— Полезайте в бассейн, — сказал я им обоим. Они оба уставились на меня. — Сейчас же, — сказал я, указывая пистолетом. — Полезайте в воду.

— Я… я не умею плавать, — сказал Хэнсон.

— Вот тебе и шанс научиться, — сказал я и снова рассмеялся. Это было больше похоже на хихиканье. Я был сам не свой. Хэнсон с трудом сглотнул и начал снимать свои блестящие ботинки.

— Нет, — сказал я, — оставь их, оставь всё как есть.

Каннинг всё ещё смотрел на меня. Его маленькие безумные глазки были ледяными от ярости, но в его взгляде было что-то неподвижное и почти мечтательное. Наверное, он представлял себе, что Бартлетт — или, что более вероятно, его преемник — сделает со мной, если ему представится такая возможность.

— Давай, Каннинг, — сказал я, — в воду, если не хочешь, чтобы я сделал с тобой то же, что сделал со стариной Дживсом. И кстати, брось трость.

Каннинг швырнул «чванливую палку» на мрамор, как ребенок бросает чужую игрушку, которую ему велели вернуть, повернулся и зашагал к другому, неглубокому концу бассейна. Раньше я не замечала, какой он кривоногий. Он крепко сжал кулаки. Такие, как он, не совсем знают, как себя вести, как поступать, когда вдруг им говорят, что делать, и они не в их силах этого не делать.

Хэнсон умоляюще посмотрел на меня и начал что-то говорить. Я помахал стволом пистолета перед его лицом, чтобы он заткнулся — я устал слушать его голос, такой пресыщенный и холодный раньше, и такой тонкий, и плаксивый сейчас.

— Заходи, Флойд, — сказал я, — вода чудесная.

Он печально кивнул, повернулся и последовал за Каннингом.

— Молодец, парень, — сказал я ему в спину.

Когда Каннинг добрался до дальнего конца бассейна, он повернулся и посмотрел на меня. Я почти слышал, как он спрашивал себя, остался ли ещё способ напасть на меня.

— Я могу пристрелить тебя и отсюда, — крикнул я ему, и мой голос отозвался водянистым эхом под высоким стеклянным куполом крыши.

Он поколебался еще мгновение, затем шагнул в бассейн, ковыляя своей кривой походкой вниз по белым ступеням, ведущим под воду.

— А теперь продолжай, — сказал я, — прямо на середину.

Флойд Хэнсон уже добрался до конца бассейна и, задержавшись на несколько секунд тоже осторожно спустился в воду.

— Продолжай идти, пока не окажешься в ней по подбородок, — сказал я ему, — тогда можешь остановиться. Мы не хотим, чтобы ты утонул.

Каннинг направился в мою сторону, пока вода не достигла уровня его груди, потом проплыл остаток пути до центра бассейна брассом, где он остановился и подпрыгнул вверх и вниз, двигая руками и ногами. Хэнсон тоже пошёл вброд, остановившись, когда вода покрыла его плечи.

— Давай, Флойд — сказал я. — Как я сказал, до подбородка, — он сделал ещё один мучительный шаг. Даже на таком расстоянии я видел панику в его глазах. Но, по крайней мере, он не утверждал, что служил во флоте.

— Вот так, — сказал я. — Теперь стой.

То, как его бестелесная голова плыла по воде, выглядело жутковато. Я подумал об Иоанне Крестителе.

В жизни бывают моменты, которые, как вы знаете, вы никогда не забудете, и, которые потом будете вспоминать с яркими, чёткими, галлюцинаторными подробностями.

— Хорошо, — сказал я. — Теперь я выйду за дверь и подожду некоторое время — вы не знаете, сколько именно, — и, если за это время я услышу, что кто-то из вас вылезает из бассейна, то вернусь и пристрелю того, кто это будет. Вам понятно? — Я направил пистолет на Каннинга. — Ты понял, старина?

— Думаешь, тебе это сойдет с рук? — спросил он. — Куда бы ты ни убежал, я тебя выслежу.

— Какое-то время вы не будете охотиться, мистер Каннинг, — сказал я. — Только не тогда, когда вы сидите в тюрьме в полосатом костюме и сами расстилаете себе постель на ночь.

— К чёрту тебя, Марлоу, — сказал он.

Он уже тяжело дышал, пытаясь удержаться на воде. Если ему придется задержаться там подольше, он может утонуть. Но, на самом деле, мне было всё равно.