Черноглазая блондинка (ЛП)

Я решил не ехать в офис и вместо этого отправился в Лорел-Каньон. Когда я туда добрался, уже совсем стемнело. Ступеньки из красного дерева, ведущие к парадной двери моего дома, никогда ещё не казались настолько крутыми. Внутри я сменил рубашку и пиджак и пошел в ванную, чтобы взглянуть на своё лицо. На моей скуле была темно-красная рана, а кожа вокруг неё имела оттенки всех цветов радуги и даже немного больше. Я промокнул рану мокрым полотенцем. Прохладная вода действовала успокаивающе. Пройдет ещё много времени, прежде чем опухоль спадет. Хорошая новость заключалась в том, что порез был не настолько глубоким, чтобы его требовалось зашить.

Я пошёл на кухню и смешал себе «олд фэшн»[67] с бренди и ломтиком лайма. Это потребовало определённых усилий, но они были полезны для меня и помогли сосредоточиться. Я устроился на стуле с прямой спинкой в уголке для завтрака — да, в этом чёртовом доме был уголок для завтрака, — и потягивая напиток, выкурил пару сигарет. Боль в скуле боролась за лидерство с болью в затылке; я был не в том состоянии, чтобы их рассудить, и, похоже, у меня был смертельный жар.

Я снял трубку настенного телефона и набрал номер Центрального отдела по расследованию убийств. Стойкий Джо сидел за своим столом. Я рассказал ему о том, что произошло в доме на Нэйпир-стрит. Он был настроен скептически.

— Ты хочешь сказать, что два мекса появились из ниоткуда и похитили эту девку? Ты это хочешь сказать?

— Да, Джо, именно это я тебе и говорю.

— И зачем они её забрали?

— Я не знаю.

Некоторое время он молчал. Я слышал, как он закурил сигарету, как выпустил первую струю дыма.

— Опять этот Питерсон, — сказал он с отвращением. — Господи Иисусе, Фил, а я-то думал, мы уже внесли ясность в это дело?

— Я тоже, Джо, я тоже.

— Тогда что ты делал в его доме?

Я потратил секунду на поиски ответа — подходящего на все случаи старинного ответа.

— Мой клиент хотел забрать несколько писем. — Я остановился. Эта ложь могла навлечь на меня ещё большие неприятности.

— Ты их нашёл?

— Нет.

Я сделал большой глоток напитка. Сахар в нём придаст мне энергии, в то время как бренди помешает мне перенапрячься.

— А как получилось, что сестра Питерсона теперь замешана в этом деле? — спросил Джо.

— Я не знаю. Она приехала в дом сразу после меня.

— Ты знал её раньше?

— Нет, не знал.

Джо некоторое время размышлял над этим.

— Ты очень многого недоговариваешь, Фил, верно?

— Я рассказал тебе всё, что знаю, — сказал я, и мы оба поняли, что это очередная ложь. — Дело в том, Джо, что эта история с сестрой Питерсона не имеет никакого отношения к моему делу. Это совсем другое дело, я уверен.

— Как ты можешь быть в этом уверен?

— Просто уверен. Мексиканцы бывали у Питерсона и раньше — их видели, когда они рыскали вокруг дома, заглядывали в окна и всё такое. Думаю, Питерсон должен им денег. У них был вид людей, которым должны, и должны по-крупному.

Снова молчание.

— Эта девка Питерсон, она дала тебе какую-нибудь подсказку, почему мексы разыскивали её брата?

— У нас не было времени. Она готовила нам выпивку, когда они со злобным видом вошли через заднюю дверь, размахивая пистолетами.

— О-о-о, — проворковал Джо, — значит, вы подружились, хотя это и была ваша первая встреча? Звучит очень мило.

— Меня ударили, Джо, сначала стволом пистолета по лицу, потом дубинкой или чем-то ещё по затылку. Мои глаза всё ещё вращаются в глазницах. Эти ребята настоящие.

— Ладно, ладно, я понял. Но послушай, Фил, это не моя юрисдикция. Мне придется позвонить в офис шерифа. Ты понимаешь? Может, тебе стоит поговорить по-тихому со своим приятелем Берни Олсом?

— Он мне не совсем приятель, Джо.

— Мне кажется, тебе понадобится любой приятель, пусть даже и не совсем.

— Я бы предпочёл, чтобы ты позвонил ему, — сказал я. — Я был бы тебе очень признателен. Я не в лучшей форме, но даже когда я в лучшей форме Берни склонен стукнуть меня по носу — или я его, в зависимости от погоды и времени суток.

Джо вздохнул в трубку. Звук был такой, словно мимо моего уха пронёсся товарный поезд.

— Ладно, Фил. Я позвоню ему. Но тебе лучше рассказать всё начистоту, когда он постучит в твою дверь. Берни Олс — не Джо Грин.

Ты прав, Джо, хотелось мне сказать, ты определённо прав. Но всё, что я сказал, было:

— Спасибо. Я твой должник.

— Ты должен мне больше, сукин сын, — сказал он, смеясь и кашляя одновременно. Затем он повесил трубку. Я закурил ещё одну сигарету. Второй раз за день меня назвали сукиным сыном. По-испански это прозвучало не менее оскорбительно.

Я лежал поверх покрывала на кровати, то погружаясь в сон, то покидая его, когда Берни добрался до моей входной двери. Мне было так же трудно поднять голову, как несколько часов назад на кухне у Нико Питерсона, хотя колокола, которые звенели у меня в голове, уже не производили такого ужасного шума, как раньше. На самом деле, я перепутал с ними звук дверного звонка, когда Берни нажал на него в первый раз. Он почти сразу же позвонил снова и не снимал пальца с кнопки, пока не увидел, что в гостиной зажёгся свет.