Черного нет и не будет

На часах начало третьего ночи, в своем нью-йоркском номере отеля «Бребурт» Фрида вместе с подругой Люсьеной Блох возится на кухне. Она вдруг придумала приготовить для Диего пудинги. Девушки рисовали очаровательные трупы – одно из любимых развлечений, – Люсьена мечтательно вздыхала, глядя на изобретательную порнографию работ Фриды. Груди невероятных размеров и стояки, изысканно показанные в разных ракурсах. Фрида объясняет: «Моя дорогая Люсьена, в обнаженном теле нет ничего постыдного, постыдным бывает только взгляд на эти картины».

А потом Фрида захотела приготовить пудинг.

– Сейчас? – удивилась Люсьена. – Really?[74]

Фрида Кало и Люсьена Блох стали неразлучны. После выкидыша мексиканку положили в больницу, и все это время молодая американка швейцарского происхождения ни на шаг от нее не отходила. То помогала Фриде подняться, умыться, одеться и рисовать, то успокаивала ее, словно сестра. Вслед за четой Люсьена приехала из Детройта в Нью-Йорк, чтобы помогать Ривере расписывать стену в «Рокфеллер-центре». Она начала работать на Диего, и платит он ей не всегда, но приверженность художнику для нее важнее денег. Для Люсьены это дело принципа.

Она никогда не забудет, как познакомилась с известной парой. Случилось это на персональной выставке Диего в Музее современного искусства. Люсьену пригласили на ужин в честь великого мексиканца – в то время она уже принадлежала к творческим кругам Нью-Йорка и собиралась взять бразды правления отдела архитектуры в школе Фрэнка Ллойда Райта. Расстроенные, что никто говорит по-испански, организаторы посадили Люсьену Блох рядом с Диего, поскольку оба хорошо владели французским. Вечер прошел гладко, Диего очаровал Люсьену невероятными рассказами и теориями о взаимосвязи материи и механики, она была без ума от «самого обсуждаемого художника по эту сторону Атлантики» – так его описали в газете «Нью-Йорк Сан». А потом к Люсьене подошла роскошно одетая миниатюрная дама и предложила выйти на перекур на террасу музея. Отойдя в сторону, удивительное создание злобно прошептало Люсене на ухо: «I hate you»[75]. Люсьена, которая прятала свою красоту под комбинезоном скульптора или сдержанным интеллигентным нарядом, привыкла, что к ней ревнуют. Не в силах сдержать себя, она расхохоталась, и Фрида, будучи Фридой, покорно сдалась этому веселью. Люсьена еще плохо знала Риверу, зато прекрасно понимала боль женщин, вступивших в брак с womanizers[76]. Ее собственная мать, устав от измен Эрнеста Блоха, известного дирижера и неисправимого сердцееда, взяла в охапку детей и сбежала в Париж.

Отец-музыкант также был и фотографом. Он приучил дочь постоянно носить с собой фотоаппарат – породнившись, уроженки Швейцарии и Мексики постоянно вспоминали, как проходило детство, обсуждали, чему их научили отцы и какие виды пленок они знают. В тот вечер Люсьена и Фрида незаметно ушли с вычурного ужина в Музее современного искусства в квартал Гринвич-Виллидж, где располагался бар «Синяя свеча» – Люсьена в нем часто бывала. Фрида поняла, что эта девушка не собирается спать с ее мужем, она хочет просто с ним работать. Люсьена была околдована этой маленькой, хрупкой и прямолинейной богиней, ее сногсшибательным и меланхоличным юмором.

– Фрида, а может, в тебе течет кровь ашкеназов[77]?

– Люсьена, я уверена: отец мой – еврей.

– И мой тоже, I believe[78]. Доктор, это серьезно?

Говорили они обо всем на свете.

И вот посреди ночи Люсьена и Фрида все еще украшают десятки маленьких десертов, которые стоят на всех поверхностях в квартире, словно произведения искусства, распиханные наспех пьяным директором музея. Фрида вставляла в пудинги цветочные бутоны, нитки, бусы – все, что попадалось ей под руку, при этом постоянно наливая себе и подруге полные стаканы бурбона.

– Фрида… А почему ты не творишь в Нью-Йорке?

– Я творю! Посмотри, сколько здесь уродливых десертиков.

– Фрида, я имею в виду картины.

– А ты знаешь, где он?

– Нет, не знаю.

– Но ты знаешь с кем, он даже не скрывает свой новый роман с Луизой Невельсон. Она с самого начала крутилась вокруг него. Знаешь, Люсьена, на самом деле это женщины приходят к Диего, а не он к ним. Не замечала? Все хотят получить свой кусочек Риверы.

– И похоже, его все устраивает.

– Знаю. Хочется в Мексику вернуться. По маме скучаю.