Черногорцы в России

Многие родственники Милицы Николаевны по материнской линии (Вукотич) принимали участие в военных действиях. Они храбро сражались, отстаивая честь своего рода и родины. Следившая за их судьбами Милица с прискорбием сообщала Петру Николаевичу 4 февраля 1913 г.: «Все наши раненые были госпитализированы. Мамин брат воевода Стево Вукотич был слегка ранен, остальные три маминых двоюродных брата Вукотич были убиты. Пять раненых Вукотич со стороны матери. 4 убитых и 4 раненых маминых двоюродных брата и 1 племянник. Ее двоюродный брат Перко Вукотич нёс знамя своего батальона, из-за чего героически погиб (очень любили)»¹⁴⁹. В тот же день Милица докладывала мужу и другие, более приятные новости: «Здорова. Забыла дать подробности о том, как был подбит турецкий корабль нашими пушками с большого корабля „Широка“ с проектором *, также был подбит корабль, который, чтоб укрыться, бежал в Скутари и там сел на мель. С их корабля продолжают поступать сведения»¹⁵⁰.

В этот период великая княгиня жила войной, писала мужу лишь о военных действиях и о родных, которых не щадила война: король болел, да и «Перо¹⁵¹, возможно, подхватил малярию, когда переходил рвы с водой…»¹⁵². Через несколько дней – другие вести: «Папе лучше, всё проходит, температура нормальная. У Перо вчера был новый приступ малярии, он принимал хинин, чтобы быстрее поправиться» ¹⁵³.

На благо родины Милица действовала еще и в ином, образовательном направлении. В Цетинье существовал «Детский сад великой княгини Милицы Николаевны», о котором подробно рассказывает П. А. Ровинский.

Идея создания детского сада зародилась у управляющей Женским институтом Софьи Петровны Мертваго. Помощь пришла от великой княгини Милицы Николаевны Романовой, по словам Ровинского, «всегда чуткой к нуждам и потребностям родного ей черногорского народа»¹⁵⁴. Милица Николаевна не просто выделила сумму денег на покупку «домика с садом», но и «приняла на себя все содержание этого заведения со включением жалования двум воспитательницам»¹⁵⁵.

Этот детский сад, который держался «примера других подобного рода заведений просвещенной Европы», был рассчитан на 60 детей (мальчиков и девочек) в возрасте от четырех до семи лет, после чего дети поступали в основную школу. Детский сад был первоначально открыт для бедняков, так как по улицам Цетинье бродило много «грязных, босых и оборванных» детей, которые «вечно играют и дерутся между собою или пристают к проходящим, особенно к иностранцам, выпрашивая копеечку на хлеб»¹⁵⁶. Все это, конечно же, не могло привести в восторг путешественников и вызывало грусть у Ровинского. Однако после открытия «Детского сада великой княгини Милицы Николаевны» ситуация совершенно изменилась. Вместо бродячих детей каждое утро Ровинский с радостью наблюдал «тех же детей, движущихся группами и в одиночку, по одному прицелом (Н. С.).

направлению и видимо с сознанием, куда и зачем они идут; в иных замечается некоторая важность»¹⁵⁷. Даже дети из бедных семей были умытыми и одетыми, так как, в случае нужды, одежду неимущим предоставлял детский сад.

В детский сад поступали и дети из семейств зажиточных и чиновничьих, которым приходилось платить небольшую плату помесячно, «что указывает на его хорошую постановку», отмечает Ровинский. Свидетельство «хорошей постановки» также и в том, что дети из сада возвращались «совершенно другими – дисциплинированными настолько, что не только устраняется необходимость присмотра за ними, но можно и им поручать присмотр за другими детьми»¹⁵⁸.

Чему же в детском саду учили детей? Ровинский пишет, что детей «прежде всего приучают к порядку», они знакомятся с природой, сажают и изучают растения в маленьком садике, «засаженном всевозможными растениями и цветами», учат молитвы, а также «проделывают гимнастику, маршируют, поют, заучивая песенки, водят хороводы, проделывая разные фигуры», играют всячески, «и, наконец, работают». Развивая у детей артистические способности, их учат петь, а также заучивают с ними на слух стихотворения и устраивают что-то вроде маленьких спектаклей. Помимо этого дети занимаются ручным трудом, черчением, шитьем, вышиванием, вязанием, в котором достигают таких успехов, что «ими делаются игрушки, которые могли бы поступать на продажу»¹⁵⁹.

Помимо этого великая княгиня выделила денежные средства на открытие в Цетинье питьевого источника. Первый стакан выпил сам черногорский князь со словами: «За здоровье великой княгини Милицы»¹⁶⁰!

Однако нельзя сказать, что великая княгиня Милица Николаевна не ощущала себя одновременно Романовой и русской. Выйдя замуж за великого князя Петра Николаевича, Милица приняла на себя не только звание и фамилию, но и все обязанности и обязательства, возлагавшиеся на нее по титулу, она вошла в семью Романовых, стала ее частью. Даже когда она пишет мужу о политической ситуации в Черногории в 1907 г., она сравнивает ее с российской, которую называет «нашей»¹⁶¹, то есть своей, она ощущает принадлежность к Романовым и к России.