Черногорцы в России

Односторонним отказом от всех торговых договоров и последующей после 1948 г. экономической блокадой Югославии русские нанесли большой материальный ущерб нашей стране. Я напомнил товарищу Тито, что мы разговаривали об этом с делегацией Хрущева в прошлом году и назвали русским некоторые весьма высокие цифры, свидетельствующие о размерах прямого и косвенного ущерба, который они нам нанесли. Хрущев отказался от того, чтобы это было предметом наших переговоров. Он сказал, что не хочет «выплачивать нам репарации», даже когда бы наши цифры были и много меньше, чем они есть на самом деле. На следующий день русские нам представили свои цифры о югославских долгах СССР. Главной ставкой в этом было трофейное вооружение, которое СССР поставлял нашей армии до 1948 г. Русские цифры были даже выше наших. Наше «экономическое досье» на переговорах с Хрущевым было похоже на нормальную документацию в спорах между государствами в таких условиях, в то время как русские свои требования читали с листочка бумаги. Было очевидно, что они подготовили за одну ночь в Белграде после высказывания нами наших требований⁶⁹.

Когда мы сделали вывод, что не получится договориться, мы оставили этот вопрос открытым и перешли к обсуждению других тем. Это оказало определенное давление на русских и увеличивало их опасения, что между нами не будет никакого соглашения. Поэтому они были более сговорчивы в принятии некоторых наших политических позиций. Потом мы приняли советское предложение «подвести черту» под нашими взаимными финансовыми требованиями из прошлого⁷⁰.

О сотрудничестве «по военной линии» мы договорились с Тито, что сейчас этот вопрос не поднимать. Нужно еще время с тем, чтобы посмотреть, какое место мы занимаем в общей политике СССР и в отношении нас самих и в отношении других. Следует подождать и визита Тито в Москву…⁷¹

По пути в Москву, 24 марта 1956 г.

…⁷²Товарищи из нашего посольства напомнили мне, что мы приближаемся к Кремлю, и что тут и ночью есть на что посмотреть. Его башни и стены были хорошо освещены и производили большое впечатление, хотя из автомобиля я смог увидеть лишь одну часть. Но и эта первая встреча с Кремлем не изменила хода нашего разговора, который мы начали в машине сразу после выезда из аэродрома Внуково. Товарищи из посольства продолжили рассказывать мне во всех подробностях о том, как в здании нашего посольства недавно была открыта и уничтожена сеть советских тайных устройств и систем прослушивания. Было обнаружено девятнадцать микрофонов, соединенных проводами. Они были вмонтированы во всех комнатах под паркетом, а кое-где и на потолке под штукатуркой и бетоном. В комнатах попросторнее было обнаружено и по два микрофона, а в комнатах меньшего размера было достаточно и одного. Они рассказывают, что было организовано прослушивание всего посольства, начиная от спальни посла.

Эта секретная система прослушивания, технически весьма устаревшая, судя по всему, отлично работала. Мы в том здании уже десять лет. До нас там были японцы, они покинули его после объявления русскими войны Японии. В то время русские вселили туда югославов и продолжили их прослушивать. Как бы то ни было, сейчас у меня за спиной, с первого дня, будет и советская полиция, по всей видимости в больших масштабах, чем у моих предшественников, несмотря на наше «примирение». Русские, вероятно, знают, что это я направил в Москву команду наших специалистов из государственной безопасности еще три месяца назад. Этот шаг достаточно много комментировали в Белграде, а это легко могло стать известно и русским⁷³.

Про наш общий подход в поведении в отношении русских я сказал товарищам, я передал слова товарища Тито о том, что «с русскими не надо ссориться, но и не надо им уступать». В каждом случае будет нелегко придерживаться этого правила. Непросто будет определить, когда нужно ссориться с тем, чтобы им не уступить, а когда им нужно уступить для того чтобы не поссориться. Неблагоприятно и то, что я должен решать это чаще всего сам, находясь в промежутке между Белградом и Москвой.

Перевод с сербско-хорватского А. Б. Едемского.

Печатается по: Mičunovič V. Moskovske godine. S. 33–34; 38–39.

Документ 4.

Из ЗАЯВЛЕНИЯ В. МИЧУНОВИЧА НА АЭРОДРОМЕ В БЕЛГРАДЕ

ПЕРЕД ВЫЛЕТОМ в Москву В ДОЛЖНОСТИ ПОСЛА СФРЮ в СССР

Секретно. 26 марта 1956 г. ТАСС Лист 180-С.

Заявление вновь назначенного югославского посла в СССР.

Белград, 24 марта. Агентство ТАНЮГ передает: Новый югославский посол в Советском Союзе Велько Мичунович выехал сегодня из Белграда в Москву. Перед отъездом Мичунович сделал заявление, в котором отметил, что в сравнительно короткий срок, истекший с момента установления хороших отношений между Югославией и Советским Союзом, были достигнуты важные результаты в области сотрудничества между двумя странами.

Контакты между представителями политических, экономических, культурных и спортивных кругов значительно содействовали установлению взаимопонимания и расширению дружественного сотрудничества….⁷⁴