Чернокнижник

Значительную часть населения прусских городов представляли собой гарнизоны — например, солдаты составляли почти четверть из ста тысяч жителей Берлина. Потсдам, превращенный в большую казарму, тоже вмещал немало войск. И вот теперь, несколько месяцев подряд из зарешеченного окна Гавриил наблюдал за учениями прусской армии. Офицеры палкой и руганью добивались полного автоматизма в действиях солдат при перестроении, учили удержанию строя при любых маневрах, добивались высокой скорости стрельбы и дружного штыкового удара. Прусские полки линейной пехоты, приученные сражаться в сомкнутом строю, наполовину состояли из иностранцев, завербованных разными путями. Не все хорошо понимали по-немецки. Но палка капрала спаяла их в единую массу. Во избежание дезертирства во время похода людей не полагалось отправлять в пикеты дальше двухсот шагов от общего строя. Эта отличная пехота досталась Фрицу от отца, но конницей он был недоволен. Командующий кавалерией Зейдлиц усиленно проводил учения, и на замечание короля о том, что слишком много людей на них калечится, отвечал, что королю не следует беспокоиться о такой мелочи. Для мощного натиска служили кирасиры, для действий против легкой пехоты и разрозненного противника король создал гусарские полки. Особыми его любимцами позднее станут черные гусары, «гусары смерти» — Пятый гусарский полк в черных с серебром мундирах, с черепами на киверах и серебряными молниями на обшлагах. Эта форма оставалась очень популярной в Германии даже двести лет спустя.

Так прошло все лето, наступила осень, приближалась ее золотая середина. И тут громыхнуло известие: 5 октября 1740 года русская царица Анна села пить чай с любимым Бироном, да, откушав, так и хлопнулась со стула. И больше на ноги уже не поднялась.

Прошло всего две недели — срок достаточный, чтобы курьеры доехали из Петербурга до Берлина и до Вены. И тут новая печальная весть: вероятно, огорченный смертью своей старой союзницы по войнам с турками и за польское наследство, император Карл VI тоже, выпив чашку чая за ужином, упал со стула и вскоре отдал Богу душу. Священная Римская империя германской нации осталась на двадцатитрехлетнюю Марию-Терезию, в одном лице австрийскую эрцгерцогиню и венгерскую королеву, и ее мужа Стефана Лотарингского, позднее императора Франца I. И на милость их соседей, разумеется, которые не все повели себя как образцовые джентльмены.

Наоборот, политика — суровая вещь. Как и следовало ожидать, на имперский скипетр, оказавшийся в слабых женских руках, немедленно нашлись претенденты. Честолюбивый баварский курфюрст Карл-Август предъявил права на имперский трон и стал готовиться к войне.

Фридрих II Прусский, в свою очередь, потребовал Силезию, как землю, исконно принадлежавшую бранденбургским курфюрстам, и двинул свои войска на Бреславль — Вроцлав по-польски.

Интересно тут отметить, что Саксония — союзница Австрии и России по войне за польскую корону — примкнула в этот раз к Фридриху.

В ночь на 8 ноября пятидесятисемилетний фельдмаршал Бурхард Кристоф Миних, строитель и блюститель Санкт-Петербурга, любимый инженер Петра I, победитель турок, во главе двадцати солдат вошел к регенту Бирону и взял его под микитки. Бирона вздернули на дыбу, а потом сослали в уральский Пелым. Миних стал первым министром. И новая российская правительница, точнее, регентша, юная Анна Леопольдовна, дочь немецкого принца, ровесница Марии-Терезии и мать наследника русского престола цесаревича Иоанна, никак не высказалась по поводу этого вторжения.

Похоже, впереди действительно маячил неожиданный союз из сильнейших континентальных держав: России, Пруссии и, конечно, Франции… И богатая Силезия, увеличившая полуторакратно площадь и двукратно — население Пруссии, была хорошей платой за прусскую верность этому союзу. Правда, доносились слухи, что Анна Леопольдовна еще колеблется под влиянием канцлера Остермана, склонного поддерживать венские интересы. Да и фельдмаршала Миниха, сторонника союза с Пруссией, вынудили тем временем уйти в отставку…

Так оканчивался этот год.

Глава 22. Побег

Король Фридрих при посредстве химических дарований Лодьи достиг требуемых целей. Талантливый химик мог пригодиться и в будущем. Но извлечение на свет божий подробностей сего тайного дела могло бы вызвать скандал в благородном семействе европейских монархов. Не лучше ли было понадежнее схоронить этот секрет вместе с его обладателем? Фриц, как человек прагматичный, склонялся к последнему. Однако он не успел принять определенного решения — сама судьба избавила короля от этой необходимости.

Под утро его разбудил взволнованный начальник дворцового караула, потсдамский майор. Оказывается, когда разводящий привел смену караула к гауптвахте, они обнаружили ужасную картину. Четверо часовых валялись с перегрызенными горлами.

— Наверняка это была стая бешеных собак! — сказал майор, приведя короля, лично пожелавшего осмотреть место происшествия. — Давно пора устроить на них облаву!