ЧЕРНОКНИЖНИК

необычным. «У них какое-то несчастье», — подумала она. Уилар ел молча, обходясь, как

правило, односложными ответами. Вялая беседа немного оживилась лишь в самом конце

ужина, когда Верцан полюбопытствовал, больше для порядка, куда же направляются его

гости.

— Я слышал, дальше на севере будет монастырь... — сказал Уилар.

— Эвардово аббатство? — приподнял бровь Верцан. — Оно вам нужно?

Уилар кивнул. Эльга заметила, как Летвила быстро нарисовала в воздухе круг.

— Так оно ж пустое, — подумав, сообщил хозяин.

— Вот как? — по тону Уилара нельзя было определить, удивлен он этой новостью

или нет. — А что случилось?

На этот раз крутила пальцами в воздухе вся семья, не исключая и детей. «Дурное

место?..» — подумала Эльга и почувствовала, как по спине пробежал холодок.

—   Так   давно   уж   оно   опустело…   Поначалу   хотели   большое   аббатство   создать.

Монастырские стены и церковь из камня сложили, монахов поселили. Из самого Сарейза,

из   города   святого,   говорят,   многие   прибывали…   Приезжали   они,   да   только   не

приживались тут. То ли с баронами местными землю поделить не смогли, то ли… —

Верцан сделал паузу, а потом, понизив голос, продолжил. — То ли, говорят, проклятье на

холме, где монастырь построен. Как там оно на самом деле, один Господь да святой Эвард

знают, да только вот каждый год в одну и ту же ночь умирал в Эвардовом аббатстве один

из монахов. Или из путешественников, в монастыре на ночь остававшихся. Умирал или с

ума сходил. Или старел разом. Как настоятель Тельбарт. Всего два года прошло, как из

Сарейза прибыл. Кровь с молоком, прут стальной мог в узел завязать, от роду лет сорока,

не старше… а как в комнату его после той ночи пришли, так глядят — лежит на кровати

иссохший полоумный старец, который ни встать не может, ни двух слов связать… Умер

после того, не прожив и недели.

Уилар  задумчиво  кивнул.   «Он  этого   не   знал…  —  подумала   Эльга.   —  Но  он  не

удивлен». Она вздрогнула, услышав заключительные слова Верцана:

— А ночь та самая, в которую чертовщина вся эта и происходит, всегда одна и та же.

Ночь, за Старым Празднеством следующая. А Старое-то Празднество, сударь мой, как раз

завтра и будет. Так что если есть у вас какие дела в Эвардовом аббатстве, в котором никто,

почитай, и не живет уже, то мой вам совет: отложите-ка лучше их на день-другой. У нас

оставайтесь, а послезавтра с утра и отправляйтесь себе в путь с Богом.

Уилар покачал головой.

—   Ну,   как   знаете,   —   Верцан   пожал   плечами   и  отодвинул   от   своего   края   стола

пустую плошку. — Но на ночь-то там уж не оставайтесь, если душа дорога…

— Девушку пожалейте, — встряла Летвила, бросив на Эльгу жалостливый взгляд.

— И правда, оставайтесь у нас. Нельзя вам туда ехать…

Уилар оставил эту реплику без комментариев.

— Дочь ваша? Или жена? — спросил староста, показав глазами на Эльгу.

— Дочь, — ответил чернокнижник.

Летвила закусила губу, не решаясь больше влезать в мужской разговор, но видно

было — она всем сердцем переживает за молодую гостью, с которой, из-за «отцовского»

упрямства, в скором времени могла произойти беда. Эльге стало даже как-то неловко от

этого искреннего участия. «Если бы вы только знали, кого собираетесь приютить в своем

доме!..   —   с   тоской   подумала   она,   отводя   взгляд.   —   Напрасно   тревожитесь…   Ворон

ворону глаз не выклюет…»

—   Не   хотите   ли   пива?   —   предложил   староста.   —   Или,   может,   бражки?..   Лета,

спустись-ка в погребок…

Уилар жестом остановил хозяйку.

— Благодарю, — он повернулся и показал в противоположный угол дома, скрытый

от глаз лоскутной занавеской. — Кто там?

— Сын мой, Явар, — староста сдвинул брови. — Слег он второго дня… А как вы

узнали?..

— Я могу его осмотреть?

Верцан удивился, но возражать не стал:

— Смотрите.

Уилар поднялся и поманил к себе Эльгу.

За занавеской обнаружились сундук, скамья и две кровати, на одной из которых

лежал   паренек   лет   восьми-девяти.   Лицо   у   него   было   бледным,   оснувшимся,   глаза

слезились,   сухие   губы   были   полуоткрыты.   Он   не   слишком   хорошо   понимал,   что

происходит вокруг, и лишь сжался и застонал, когда Уилар приблизил к его лицу горящую

свечу. Колдун некоторое время рассматривал лицо мальчика.

—   Он   ссорился   с   кем-нибудь   в   последнее   время?   —   спросил   Уилар,   не

оборачиваясь.

— Да нет как будто бы… — Верцан пожал плечами. — Хотя, может, и дрался с кем

из соседских… Только разве ж это ссора?..

— Чужие приходили в деревню?

— До вас, почитай, седмицы три никого не было…

—   Хмм…   А   скажите-ка,   ваш   сын,   случаем,   не   посещал   ли   недавно   Эвардово

аббатство?

Верцан вздрогнул и нарисовал в воздухе круг.

— Нет, сохрани Пресветлый…

— Может быть, без вашего ведома?

— Нет. Не могло такого быть. Это ж конным туда — день пути, а пешим если — то

все   четыре   будет.   И   обратно   столько   же.   А   мой   Явар   ни   разу   еще   ночью   нигде   не

пропадал… А вы, господин Бергон, для чего все эти вопросы задаете?..

Уилар наконец обернулся.

— Это не болезнь, — сказал чернокнижник. — Это порча.