Чернокнижник и феи

Эван сел за руль паромобиля, обвел взглядом Брока с Вик, сонно сидящих на заднем сиденье, и сказал:

— Что ж… Теперь домой. Лежать в кроватях и лечиться. Брок, это особенно тебя касается — тебя вечно на подвиги тянет.

Брок сипло откашлялся и признался:

— Не тянет, честно. Я чувствую себя Ривеноук, готовящейся к ледоставу… Буду лежать и выздоравливать.

Одли понятливо хмыкнул — Ривеноук даже в самые суровые зимы не замерзала:

— Раз все будет хорошо, то пойду я, надо вернуться в Управление… — он принялся открывать дверь паромобиля, но Эван его остановил:

— Одли, на паромобиле, даже с учетом того, что придется заезжать домой, получится все же быстрее, чем на своих двоих — паровики уже не ходят.

Одли недоуменно повернулся к Эвану, захлопывая дверцу:

— Прости… те… Нер комиссар, я немного не понял. Вы подвезете меня? Меня, да? В Управление… Я серж, вы комиссар… Как-то вот…

Эван качнул головой:

— Не так. Я сам вместе с тобой поеду на службу. — он снял паромобиль с ручного тормоза и резко дернул кулисный механизм, выезжая на улицу и разворачиваясь. Тут до дома было минут пять езды, особенно по пустым из-за комендантского часа улицам.

Одли, игнорируя хриплый смешок Брока, напомнил:

— Нер комиссар… Праздничный день.

Эван никак не отреагировал, и Одли продолжил:

— Последний выходной.

Все, чего он добился — косой взгляд Эвана. Не более того. Одли крякнул и пустил в ход главный козырь:

— Молодая жена, которая пострадала…

Эван все же ответил:

— Вот именно потому, что пострадали мой констебль и мой инспектор, я и еду в Управление. Еще вопросы, серж?

Тот лишь выдохнул:

— Трое. Трое драконоборцев на меня одного…

Брок со смешком сказал:

— Хочешь другого комиссара? — он с трудом подавил кашель. — Кого-то вроде Шекли или Фейна?

Вик счастливо смотрела в окно, за которым быстро проносились темные дома. Для Эвана она по-прежнему была на службе констеблем, а не женой, и вот это разграничение приятно грело сердце. Хотя жаль, что он сейчас уедет на службу — все же взять чернокнижника она хотела сама. Вик отдавала себе отчет, что сейчас важно искать по горячим следам — вдруг найдут, но привитая отцом гордость за лично законченное дело, требовала присоединиться к поискам, несмотря на состояние здоровья. Но тогда и Брок полезет вслед за ней, а он сейчас несколько не в той форме… Вик напомнила себе, что главное — это взять чернокнижника, а не взять его самой. Пора привыкать, что она не одна. Она чуть поежилась плечами, и Брок крепче прижал её к себе, пытаясь согреть. Эван лишь глянул в зеркало заднего вида и промолчал.

Одли хохотнул в ответ на слова Брока:

— Упаси нас небеса от такой пакости. Только обязанность комиссара — остужать горячие головы, а не лезть в самое пекло.

Эван твердо ответил:

— Не бойтесь, серж. Под ногами путаться не буду. Что-то еще?

— Нет, ничего, — качнул головой Одли, разворачиваясь в кресле к Броку: — Рыжий?

— Ммм? — может, Брок ответил бы и более осмысленно, но тут его вновь скрутил приступ кашля. Вик осторожно достала из-под кожаного ремешка вольт и тайком сунула его Броку в ладонь — ему важнее. Она себя чувствовала дико уставшей, её клонило в сон, скорее всего из-за лечебных плетений Ника, но в целом, она гораздо легче перенесла купание в Ривеноук. То, что они, кажется, чуть-чуть утонули там… Умерли, что точнее… Она говорить Эвану пока не будет. Кто его знает, понравится ему жена-утопленница или нет?

Одли подождал, когда Брок отдышится, и лишь тогда продолжил:

— Ты не сказал главного в отчете: как дверь вскрыли?

— Руной уничтожения, — сипло сказал Брок. — Напитал из потенцитового кристалла — у Вик завалялся.

— Руну ножом вырезал или по старинке рисовал?

Брок со стоном понимания, что все пройдет мимо него, признался:

— Кровью, конечно…

Эван лихо припарковался у дверей дома. Тот был погружен во тьму — Поттер всегда досконально выполнял требования властей. Ни отблеска света наружу. Внутри, наверное, свет тоже приглушен, хоть в доме пока никто не спит. Старое правило Тальмы — прислуга не ложится спать, пока не легли хозяева. Надо будет слугам жалование, что ли, поднять — за неудачных хозяев.

Эван вышел из паромобиля, осматривая улицу — пусто, никаких военных патрулей или, хуже того, постов. Все же Томпсон прислушался к словам отца Корнелия. Одной проблемой меньше.

Двери дома спешно открылись — на пороге стоял, освещая улицу узким лучом керосинового фонаря лакей Стив. Эван сжал зубы — он потом переговорит с парнем и постарается все объяснить. Вроде, разобрались же с Чарли, суд не грозит, хотя… Если снова началась та летняя бесовщина, то все может быть. Надо быть готовым ко всему. Тогда, по лету, даже надежные люди предавали.