Черноморские казаки (сборник)

Не вижу я никакой необходимости так далеко простирать заботливость о успокоении горцев, и относить к одному невежеству те наглости, которые делают они обдуманным образом, или ободренные чрезмерным снисхождением… Не здесь надобно бояться раздражить: народы здешние издавна делают нам вред какой только могут, и кто только близко видит их, знает, что делать более оного они не в состоянии. Вечные между ними вражды за то ручаются, и кто не коснется до жилищ их в средине самых гор, которые почитают они оградою свободы, тот не соединит против себя их усилий.

Господин генерал граф Ланжерон, коего постоянное попечение о благоустройстве чувствует войско Черноморское, отвлекаем будучи важнейшими должностями, не мог часто посещать здешней страны, и закубанцы всегда замечают отсутствие начальника; меня же обстоятельства понуждают к жизни более подвижной, занимаясь делами с народами во всем им подобными, и сие заметят новые мои соседи.

Итак, если занятие острова Каракубани предоставит выгоды, то, по мнению моему, не заботясь о том, как покажется закубанцам, занять его, как принадлежность, и приступить к построению на нем укреплений. На нем учредить карантин собственно для очищения войск. Не терпеть впредь наглых и оскорбительных вторжений закубанцев, дерзающих делать оные, преследовать и наказывать ближайшие селения, участвующие в злодеяниях; иначе не будет безопасности и всегда потери со стороны нашей…»

Ермолов, приняв в ведение свое Черноморское войско и зная беспорядки, происходившие на Кубанской границе, назначил начальником Черноморской кордонной линии генерал-майора Власова, которому приказал обратить все внимание на ограждение этого края от набегов хищников. Власову дана была полная воля карать злодеев на всяком месте их преступления, и имя Власова скоро пронеслось грозою по всем горам Западного Кавказа.

Прибывши в войско, генерал Власов составил себе о нем весьма невыгодное заключение, вследствие чего Ермолов писал:

«Войска Черноморского атаману, господину полковнику и кавалеру Матвееву.

Войска Донского господин генерал-майор Власов 3-й прислал мне донесение об осмотре полков, содержащих кордонную по р. Кубани стражу. Сколько ни старался он смягчить выражения при описании неисправностей сих полков, не могу я однако же не видеть до какой степени достигли оные.

Начну с того, что в них не комплект; но вы, господин атаман, должны вспомнить, что есть мой приказ о собрании отлученных от полков людей, и чтобы оные не были развлекаемы.

Оружия на людях многого не состоит и находящееся на лицо в непозволительном состоянии. Не у храброго воина оружие в небрежении, а у казаков Черноморских съедает его ржавчина!

Лошадей в полках много неспособных, большого числа вовсе не достает. В пяти полках казаков, с лошадьми надежными, до 1598 человек. Разочтите, господин атаман, сколько негодных остается?

В разборе людей не приемлется в рассуждение род службы. Казак ловкий на коню — служит пеший; не умеющий управлять взлез на коня, и сам не рад, и конь непослушлив под седоком боязливым.

Судя по стрельбе казаков в цель, можно заключить, что многие из казаков пороха с маком не распознают.

Обращение офицеров с казаками не внушает в сих последних к себе должного почтения. Не слабостью и потворством приобретается любовь подчиненного. Начальник, давая собою пример исполнения должности с тщанием и честью, научает почитать себя. Большая часть офицеров Черноморского войска сего не понимает; но начальники их того не видят, и разврат, ими посеянный, не препятствует им получать повышение в чинах и равняться в преимуществах с офицерами достойными. Казаки, послаблением допущенные до состояния уничижающего высокое звание воинов, заставляют краснеть начальников, над ними поставленных, и одни офицеры войска Черноморского того не чувствуют. Вы, господин атаман, отдаете приказания и не смотрите за исполнением; приучаете подчиненных к неуважению в особе вашей начальника, разрушаете чинопочитание и мне, новому сотруднику вашему, едва остается право признавать Вас более не за начальника войск, а за пристава над мужиками. Хочу еще видеть какие употребите вы усилия исправить вкоренившиеся беспорядки от нерадения ваших предместников и собственной вашей слабости.

Нужно вам мое содействие — я готов употребить власть мою и строгость, ибо столько же неприятно мне видеть в вас начальника, не вселяющего к себе почтения, которым должны бы быть почтены и лета ваши и заслуги, так равно иметь под начальством моим сброд людей, похищающий именование военных.

Есть время все поправить, и мне приятно будет щадить старого служивого.

Генерал-от-инфантерии Ермолов».

№ 2

10-го генваря 1821.

Георгиевск.

Что могло быть прискорбнее для Черноморского войска, как такой отзыв о нем главного начальства! Ермолов, еще одним подобным громоносным словом, поразил черноморцев: он угрожал офицерам вызовом на службу в Грузию и закавказские крепости.