Черноногие

Эмиль Шевалье Черноногие

Глава I Кенет Айверсон

Челнок из древесной коры тихо поднимался по реке Северн к озеру Виннипег. В нем находился молодой человек, вид и осанка которого обнаруживали глубокую задумчивость.

Вероятно, он был чем-то озабочен или погрузился в мечты, расплывающиеся и туманные, обычно присущие молодости и не покидающие поэтические натуры даже до зрелого возраста, когда действительность замещает мечту, когда суровые уроки опыта гасят блестки воображения. Хотя, если судить по наружности, он только что вышел из юношеского возраста, но черты его лица носили определенный отпечаток зрелости, наложенный ранней привычкой размышлять о жизни или столкновениями со светом и его превратностями.

Его черные вьющиеся волосы обрамляли привлекательное лицо, не лишенное деликатности, твердое и одновременно добродушное. У него были большие задумчивые глаза, хорошо развитый лоб, прямой, красиво очерченный нос. Недавно отпущенная борода, черная и шелковистая, оттеняла его подбородок. Во всей его фигуре отражалась сила, соединенная с прелестью мужественной красоты.

На нем был охотничий плащ с капюшоном из грубой шерстяной материи, плотно застегнутый и отлично приспособленный к местным потребностям и охотничьей жизни в северных краях. Миты[1] с тяжелой бахромой обхватывали, но не скрывали стройность и изящество его ног. Вместо сапог на нем были мокасины, а на голове теплая меховая шапка. Оружие его состояло из длинного карабина и пистолетов с необходимыми принадлежностями; эти предметы находились близ него на дне челнока. Нашего молодого человека звали Кенет Айверсон. Его товарищи не заслуживают столь же подробного описания. Читатели, знакомые с историей Гудзоновой компании, могут безошибочно и без большого труда представить себе двух нанятых Айверсоном спутников.

Один из них, Крис Кэрьер, нашел для себя нужным отправиться из Техаса к полярным широтам Северо-Запада, исполняя по очереди тяжелые обязанности проводника, охотника или следопыта.

Другой же, Джон Бранд, был французом из Канады, на протяжении многих лет бравший на себя обязанности путешественника[2].

Природа не одарила его особенным изяществом, но компенсировала это некоторым образом, снабдив в изобилии нервами и мускулами.

Если он и не мог соперничать с Кэрьером ростом, то наверняка превосходил его размерами и шириной плеч.

Вдруг он перестал действовать веслом, а Кэрьер ловко повернул корму челнока к левому берегу реки. Челнок на скорости воткнулся в берег, и от этого толчка заколыхался его утлый корпус.

Потревоженный толчком, Кенет Айверсон поднял удивленный взгляд на Кэрьера и в первый раз заметил какое-то зловещее выражение на лице этого человека.

– Почему вы останавливаетесь без моего приказания? – спросил он несколько резким тоном.

– Кто знаком с нашим ремеслом, тому знаком и наш обычай останавливаться время от времени, чтобы выкурить трубку табаку, – отвечал Кэрьер отрывисто.

– Ваши трубки слишком часто повторяются. Не прошло и часа, как вы накурились и наболтались порядком на полуварварском наречии. Я достаточно знаком с жизнью путешественника и потому хорошо знаю, что выкурить трубку означает, по-вашему, остановку по крайней мере часа на два.

– Смельчак, сумевший пробраться сюда из Техаса и повидавший всякого на белом свете, не нуждается в проповедях ребенка. Думаю, что такой старый ходок, как я, знаком со страной не хуже кого-нибудь другого. Если я захочу пообедать и выкурить трубку на берегу, то могу поручиться раз и навсегда, что никто мне в том не помешает, ни ребенок, ни старик.

При этих словах Крис Кэрьер переглянулся с Джоном Брандом, который одобрительно кивнул головой.

– Вы обнаруживаете дух упрямства и неповиновения, который заслуживает наказания, но все равно! Поступайте теперь, как вам заблагорассудится. Однако предупреждаю вас, отныне будьте поосторожнее как в словах, так и в делах, – возразил спокойно Кенет Айверсон.

Был полдень, приближалась та пора, когда зима накидывает свои снежные и ледяные покровы на северные края. Земля была уже убелена инеем. Деревья потеряли свою зеленую одежду и, обнаженные, стонали под напором ветров, поднимающихся с болотистых равнин Гудзонова залива к восточным холмам и горам. По водным потокам неслись случайные льдины.

Кенет сошел на берег, говоря по правде, он тоже был не прочь расправить свои окоченевшие от холода члены.

– Полагаю, вы не будете возражать против того, чтобы мы развели огонь? – спросил Джон, пренебрежительно пожимая плечами.

– Это не в порядке вещей и против обычаев путешественников – причаливать до обеда, – возразил Айверсон, – но я уже сказал вам, делайте на этот раз как вам вздумается.

– Сделаем, уж будьте уверены, сударь! – заметил Крис дерзко.