Чернов

Из боковой двери, потягиваясь, дугой выгибая пушистую спину, вышел большой кот. Черновского кота знали все знакомые и уважали за неистребимое любопытство. Сам хозяин, правда, всегда говорил: он не любопытный, а любознательный. Кот Василий медленно подходил к гостю, обнюхивал, словно собака, его башмаки, брюки или подол платья, потом подходил к вешалке и тыкался носом в шубу. Если на госте была меховая мохнатая шапка, ее приходилось убирать подальше, повыше, так как Василий не терпел в своем доме незнакомых зверей. Чуть недоглядит прислуга, Василий уже с остервенением запускает свои когти в густой мех. Когда гость проходил в комнаты, кот следовал за ним. И успокаивался только после того, как, взобравшись на колени пришедшего, тыкался своим холодным носом в щеку гостя. Дмитрий Константинович добродушно смеялся и говорил:

— Поцелуй еще раз нашего дорогого гостя.

И на этот раз, когда маленькое представление с Василием окончилось, Дмитрий Константинович спросил, хитро поглядывая на Байкова:

— А как поживает наше РМО?

— Мы не ошиблись, профессор. В обществе уже 267 человек! Это целая армия! А вы знаете, какое сопротивление реакционных кругов пришлось преодолеть?! Заводчики понимают, что любое объединение прогрессивно настроенных людей, а тем более металлургов, не сулит им ничего хорошего.

Дмитрий Константинович согласно кивал в ответ. И, глядя на энергичного Байкова, думал: «Мы, старики, оставляем свое дело в надежных руках».

— Александр Александрович, РМО, надеюсь, достойно представит себя на готовящемся втором Всероссийском съезде по горному делу металлургии и промышленности? Он созывается у нас здесь при Русском техническом обществе. Очень, очень важно, чтобы на съезде металлурги объединились еще крепче. Пусть Михаил Александрович в журнале Металлургического общества постоянно глубоко ставит вопросы русской металлургии. Надо чаще приглашать Грум-Гржимайло, Скочинского, Яковлева. Я рад, что инженеры занимаются наукой, а ученые охотно помогают заводам решать практические вопросы.

— Я помню, — отвечал Александр Александрович, — как мы начинали под вашим председательством работать в Металлографической комиссии. Опыт полезный. Вот жаль, что сегодня с нами нет Альфонса Александровича.

Учитель и ученик замолчали. И каждый по-своему вспомнил этого удивительного человека.

Чернов несколько лет проработал с Альфонсом Александровичем Ржешотарским на Обуховском заводе. В бессемеровский цех, которым заведовал Чернов в семидесятых годах, Ржешотарский пришел уже сложившимся человеком, опытным инженером. Получив отличное образование в Варшавском университете, а затем в С.-Петербургском технологическом институте, Альфонс Александрович выбрал своей специальностью металлургию. Он решил познать изначальную металлургию и для этого определился на завод простым чернорабочим при мартеновской печи. Через шесть месяцев его назначили заведующим этой печью. Производство он знал в совершенстве. Теперь ему хотелось углубить свои теоретические знания. И он перешел в лабораторию Чернова на Обуховский завод. И хотя Альфонс Александрович вскоре вынужден был расстаться с Черновым, два года общения с крупнейшим русским металлургом дали Ржешотарскому очень много.

Эти два человека были одинаково преданы своему делу, могли целыми днями не уходить с завода, если того требовала обстановка. Жадно следили за успехами своей науки, полученное на практике связывали с теорией и неутомимо добытое наукой пропагандировали на производстве. Микроструктура стали и ее закалка обоих интересовали глубоко и постоянно. Ржешотарский достиг в этой области многого. Когда Чернов обдумывал, кто мог бы достойно возглавить преподавание в Политехническом институте, он много раз говорил себе: «Лучше Ржешотарского нам человека не найти».

Высоко ценил Альфонса Александровича и Байков. Безупречное знание производства, глубокая заинтересованность Ржешотарского в научной истине, его честность, бескорыстие импонировали Байкову. С ним было интересно беседовать, он заражал всех своей несуетливой, но неуемной деятельностью как организатор. Когда он проходил своей стремительной легкой походкой по цехам завода или по коридору института в отлично сшитом костюме, белоснежной сорочке с модно завязанным галстуком, его нельзя было не заметить. Высокий лоб, открытый взгляд умных глаз, руки с изящными удлиненными пальцами, манера держать голову выдавали в нем человека волевого, интеллигентного, смелого и доброго.

— Да, был бы жив наш дорогой Альфонс Александрович, порадовался бы сейчас, ведь осуществилась и его мечта — объединить всех металлургов России, и тех, кто стоит у печи и не изучал теории в институте, и нас, впередсмотрящих, инженеров и ученых, — задумчиво проговорил Чернов.