Черновик

Через пару месяцев она позвонила ему по телефону, спросила, дома ли он, и предупредила, что сейчас заедет. Приехала она не одна, а с тем самым парнем, чье неодобрение вызвал его поцелуй в баре.

– Папа, знакомься, это Рене. Он художник. Я выхожу за него замуж, и мы уезжаем во Францию.

– Надолго? – машинально спросил опешивший Сергей.

– Папа! – Наташка укоризненно посмотрела на отца и громко почти по слогам произнесла: – Мы уезжаем во Францию жить!

Сергей несколько секунд задумчиво смотрел на дочь, пытаясь осмыслить полученную информацию, и наконец с трудом выговорил:

– Ну, вот и удивила…

Художник Рене, в рваных джинсах, в полосатом оранжево-зеленом свитере, красном шарфе, с длинными кудрявыми и, как показалось Сергею, давно не мытыми волосами, с трехдневной щетиной на щеках, вежливо улыбался будущему тестю.

В аэропорт Сергей повез их вместе с Оксаной на своей машине, и всю дорогу Наташка что-то весело щебетала, переводила родителям реплики Рене, не знавшего ни слова по-русски. Сергей тоже пытался шутить, и даже Оксана старалась улыбаться, но слезы текли у нее сами собой, и он подумал, как давно не видел бывшую жену незаплаканной.

На обратном пути они впервые за много лет остались вдвоем и, поняв, что разучились друг с другом разговаривать, лишь изредка обменивались отдельными фразами, касающимися в основном Наташкиного будущего, которое казалось им неясным и потому пугающим. Время от времени косясь на Оксану, Сергей думал, что после отъезда дочери она, так и не вышедшая замуж после развода с ним, осталась совершенно одна и что ее одиночество совсем не похоже на его. Хотя прошло уже восемь месяцев после разрыва с Кристиной, он мог легко избавиться от одиночества хотя бы на время в каком-нибудь баре или пригласив к себе очередную невзыскательную подружку, а что было делать ей? Да и Наташка все-таки значила в ее жизни несколько больше, чем в жизни Сергея, который и до отъезда-то виделся с ней от случая к случаю. И хотя ощущение того, что дочь живет где-то рядом, в том же городе, согревало, к ее решению жить в другой стране он отнесся довольно спокойно. Видимо, после всего, что произошло с ним в последние месяцы, у него уже не оставалось сил переживать и волноваться из-за чего бы то ни было.

Он не переставал думать о Кристине и надеяться на ее возвращение, но чтобы эти мысли не были столь тягостными и не возникло желание завернуть в какой-нибудь «Парадиз», снова стал с утра до позднего вечера пропадать в редакции, а после работы, не давая себе расслабляться больше часа, принимался за рукопись.

Телефонный звонок раздался в полвторого ночи и застал его сидящим за компьютером.

Продолжая одной рукой стучать по клавиатуре, другой он машинально взял мобильник, не глядя, поднес к уху и услышал голос, от которого по всему телу пробежал электрический разряд:

– Гордеев, ты дома?

– Дома, – едва сдерживая дрожь, ответил он.

– Я еду к тебе! – весело сказала Кристина.

– Зачем? – стиснув зубы, произнес Сергей.

– Я соскучилась. Свари кофе.

– Не приезжай. Ты даже не знаешь, где я живу.

– Ты что, поменял квартиру? – В голосе Кристины послышался неподдельный интерес. – Круто! Говори адрес.

– Не приезжай.

– Говори быстрее, пока я не уехала в другую сторону, – не слыша его, нетерпеливо продолжала она.

– Пожалуйста, не надо…

– Гордеев! – почти крикнула Кристина.

– Московская, 12, 42, – выдохнул Сергей.

Она по-хозяйски вошла в квартиру, как всегда, на ходу скидывая куртку, которую он едва успел подхватить, и стала стряхивать с ног промокшие сапоги, которые тут же разлетелись по прихожей.

Она была весела, от нее пахло дорогими духами, дорогим красным вином и еще одним неповторимым, только ей принадлежащим ароматом, который позволил бы Сергею найти ее в толпе с завязанными глазами и который теперь заставил его прижаться к стене, держа в руках ее куртку, и не дышать.

– Ух, ты! Красота! – сказала она, обходя квартиру и обозревая незнакомую обстановку. – Разбогател. Сэкономил на девушке.

Она засмеялась, как всегда, весело и заразительно.

Кристина вообще вела себя так, будто они расстались только вчера.

– У тебя выпить чего-нибудь найдется? – спросила она, усевшись на диван в гостиной и поглаживая красивую обивку.

Сергей достал бутылку Jack Daniels, молча разлил виски по стаканам, выпил сам и сел в кресло напротив Кристины. За те восемь или девять месяцев, что они были врозь, он сотни раз представлял себе их возможную встречу, он проигрывал в уме тысячи вариантов своего поведения, но, когда она появилась в его квартире, оказалось, что он не знает, как себя вести. Кристина повертела стакан в руках, посмотрела через него на свет и сделала два глотка. Потом поставила стакан на стол и вдруг вскрикнула:

– Господи, я все ноги промочила!

Она быстро сняла носки, мгновенно, не дав Сергею опомниться, стянула с себя действительно намокшие по низу джинсы и осталась в крошечных трусиках цвета шампань, которые он подарил ей год назад.

– Повесь, пожалуйста, на батарею, – сказала она и бросила брюки Сергею.