Черноводье

– Тогда слушайте! – соглашалась Наталья и, поудобнее устроившись, принималась рассказывать очередную историю.

Барачная детвора завороженно слушала хрипловатый прокуренный голос. (Борщева начала курить после того, как задавило ее мужа на лесоповале.)

Вот и сегодня – праздничный день. В одном конце барака собралась ребятня во главе с Натальей Борщевой, а в другом, около входа, – мужики. Они перебрасывались короткими фразами, поджидая соседей из поселка номер семь. Сегодня оба поселка должны были разделить табун лошадей, пасшихся за рекой, и перегнать их на эту сторону. Невольно весь разговор крутился вокруг лошадей.

– Совсем, поди, одичали! – Афанасий Жучков запустил руку под рубаху и с остервенением стал расчесывать себе бок.

– Че имя, почитай, все лето гуляли, не работали. Воронуха у них за главного – табун водит, ровно жеребец! – проговорил Кужелев и хитро улыбнулся: – Бабы, пожалуй, большую власть имеют нынче. Возьми нашего Щетинина… Кто верховодит?

Мужики фыркнули…

– Вот то-то! – улыбался Иван.

– Ну ты, молокосос, поговори у меня! Враз узнаешь, кто верховодит! – беззлобно пробасил Щетинин.

Николай Зеверов участия в разговоре не принимал, лежа на топчане, лениво перебирая голоса гармони, перескакивая с одной мелодии на другую.

– Да хватит тебе пилить! – не выдержал, наконец, Жучков.

– А ты не слушай, гоняй свой табун под рубахой! – огрызнулся Николай.

– Точно, табун, лучше не скажешь! – смущенно проговорил Жучков. – Прямо загрызают сволочи!

– А ты терпи. Чем больше чешешь, тем сильнее зудится! – посоветовал с улыбкой Федот Ивашов. Затем поднял голову и прислушался: – Кажись, соседи пожаловали.

За дверями послышался скрип снега под ногами. Дверь распахнулась, и вместе с клубами морозного пара в барак ввалилось человек пять мужиков.

– Здорово дневали! – пробасил один из вошедших. Пришелец был средних лет, в телогрейке, подпоясанной веревкой, самодельных, из мягкой кожи, ичигах, высокий и плечистый.

– Здорово, здорово! – вразнобой ответили поселковые.

– Прижимат, ястри ее! – проговорил все тот же мужик. – Должно, все тридцать, а то и поболе по утрянке жмет!

– Днем полегчает! – Лаврентий Жамов с интересом разглядывал новых людей.

– Знамо, полегчает! – согласился пришелец, по всему видать, старший из вошедшей артели.

– Стало быть, коней делить? – поинтересовался Жучков.

– Навроде так начальство распорядилось! – Мужик присел на край топчана. – Щас наше начальство к вашему пошло; не знаю, об чем договорятся, может, и передумают.

– У них, хрен поймешь, всяко может быть! – угрюмо пробурчал Ивашов.

– Ну и что ж, подождем! – предводитель артели обратился к своим спутникам: – Раздевайтесь, жарковато тут! – Он расстегнул телогрейку и снял шапку, обнажив совершенно лысую голову.

– Ну, тудыт твою растудыт, ажно в бараке светлее стало! – не сдержался от восклицания Николай Зеверов.

Мужик прищурил голубые газа и улыбнулся:

– Еще, паря, неизвестно, кому хуже, а кому лучше! Мне-то что – обтер мокрой тряпкой свою головешку, она и чистая. А тебе с таким чубом, да еще и рыжим?! – он посмотрел на Николая, который непроизвольно запустил свою пятерню в густые рыжие волосы. – Вот то-то… – снисходительно проговорил мужик и погладил лысую голову рукой. – Опеть же нащет вши, ястри ее! Она на голой голове не держится – скатывается.

– С головы-то падат, да в загашнике застреват! – хохотнул Николай.

– Тут ты, паря, в точку попал! – усмехнулся мужик и повернулся к Жамову. – Давайте, соседи, познакомимся. Нам, однако, долго придется жить вместях! – Он протянул руку соседу. – Иван Назаров из седьмого поселка.

– Жамов Лаврентий! – ответил на пожатие Жамов.

Иван поморщился и удивленно проговорил:

– Ты гляди, у меня рука не слабая, а твоя покрепше будет!

– Не жалуюсь! – улыбнулся Жамов.

– На силу, паря, грех жаловаться! – рассудительно проговорил Назаров. – Она от Бога и дается только хорошим людям. Я правильно говорю, мужики?

– Верно! – поддержал разговор Щетинин. – Дай силу дураку, таких дров наломают!..

– Вот нашли об чем толковать! – фыркнул в бороду Лаврентий и посмотрел на спутников Ивана: – А вы че, мужики, ровно чужие; садитесь, где стоите, в ногах ить правды нет. Так старики говорят али нет?

– Так, так! – подтвердил слова Жамова Сергей, брат Ивана, такой же крепыш.

Пришельцы стали шумно рассаживаться кто где: одни – около печки на поленьях, другие – на крайних топчанах.

Иван между тем внимательно осмотрел барак и задумчиво проговорил:

– Много их в зиму по Васюгану понастроили! Придется ли, нет в своем доме пожить или так в бараках и подохнем?!

– Главное – зиму пережить, – проговорил Жамов. – А там построим, назло построим!

– Твои слова, Лаврентий, да Богу в уши! – улыбнулся Назаров.