Черноводье

– Опять Воронуха, язви ее, уши навострила! – раздраженно проговорил назначенный распорядитель. – Щас уведет, зараза, табун! – Затем, стараясь говорить спокойным тихим голосом, предложил: – Обходи, Иван, стог; отрезай коней от гривы. Которы помоложе, валите с Иваном!

Кужелев повел часть людей за собой, отрезая стог от гривы.

Лошади забеспокоились, тревожно захрапела Воронуха. Высоко задрав голову, она настороженно следила за людьми.

Оставшиеся люди во главе с Жучковым ждали, когда загонщики обогнут стог. Вот Иван уже скрылся за стогом. Сергей подождал, пока реденькая цепочка перекрыла всю гриву, и махнул рукой:

– Пошли, мужики, только спокойно, не торопитесь. Окружим стог с энтой стороны!

Две растянувшиеся цепочки загонщиков медленно шли навстречу друг другу.

Воронуха забеспокоилась сильнее. Она нервно перебирала передними ногами; натоптанный табуном снег зло повизгивал под копытами кобылицы.

Люди сходились все ближе и ближе, постепенно сжимая кольцо вокруг объеденного стога.

Наконец, вожак не выдержал. Захрапев, кобыла взлягнула задними ногами и галопом понеслась в сторону чвора, где оставался проход между двумя цепями загонщиков. Вздымая снежную пыль, за ней понесся весь табун. Сзади, неуклюже поднимая зад, тяжело прыгал в рыхлом снегу Пегаш.

Впереди, расстелив за собой шелковистый хвост, легко бежала молодая кобылица. Вдруг она точно споткнулась и испуганно метнулась в сторону. Из-под носа у лошади с треском поднимались белые комочки.

Кужелев, внимательно следивший за табуном, сначала не понял чего испугались лошади. А поняв, с восхищением следил за стремительным взлетом птиц. Словно белый смерч налетел на снежную равнину, поднимая в воздух ослепительно белые хлопья снега. Стая куропаток легким облачком летела низко над землей в сторону скрытого снегом чвора. Перелетев озеро, они, устроив короткую беспорядочную толчею в воздухе, с легким шумом опустились в мелкий кустарник.

«Ну и места! – восхищенно думал Иван. – Ты гляди, сколь живности вокруг!» Он крикнул соседу:

– Слышь, Степка, вот бы поохотиться! – и мечтательно закрыл глаза. – Ружьишко бы сюда!

– А два не хочешь? – ехидно заметил практичный Степан. – Да и снег глубокий, какая охота по такому снегу.

– Ружья нам не видать! – огорченно согласился Иван и посмотрел в сторону цепи, где шли оба коменданта, в добротных белых полушубках военного образца.

Табун, предводимый Воронухой, обошел реденькие цепи загонщиков и, вздымая за собой снежную пыль, поскакал в другой конец гривы.

– Вот зараза! – вырвалось у Кужелева. – Она нам еще покажет кузькину мать!

Распустив длинный черный хвост, кобылица словно летела над снежной равниной. Она обегала попадавшиеся на пути огороженные стога и наконец остановилась и медленным шагом подошла к изломанной городьбе, внутри которой стоял истерзанный конями небольшой стожок.

Загонщики сошлись у стога, где только что были лошади.

– Не могла эта сволочь утонуть во время разгрузки! – в сердцах проговорил Жучков. Он потряс недоуздком. – Хотя бы одну лошадь поймать, потом легше будет! – И просительно, словно в чем-то провинился, проговорил: – Че, мужики, попробуем еще разок!

Из толпы кто-то ответил:

– Давай попробуем, дядя Афанасий! Только гиблое это дело, совсем одичали лошади!

– Ну, уж совсем! – возразил Жучков, глядя в дальний конец гривы, где у стожка табунились кони. – Раз попробовали, и уж совсем!.. Отрезай их, Иван, от озера и истока, не то упорят на Варыньогу, а мы отсель подожмем!

Все началось сначала… Делая большой полукруг, Кужелев с парнями пошли к стожку. Афанасий следил за загонщиками и, когда они обошли табун, скомандовал оставшимся:

– Пошли!

Две жиденькие цепочки, растянувшиеся по снегу, стали охватывать стожок. Чем теснее сходились загонщики, тем беспокойнее вели себя лошади. Воронуха косила дикими глазами, настороженно следя за приближающимися загонщиками.

Жучков, протянув руки вперед, тихим спокойным голосом подзывал:

– Кось, кось!

Табун сбился в кучу, беспокойно всхрапывал.

И опять Воронуха не выдержала: зло взвизгнув, кобыла сорвалась с места. Загонщики замахали руками, закричали, стараясь не выпустить лошадей.

Воронуха, вытянув по-змеиному шею, оскалив зубы, летела прямо на жиденькую цепочку загонщиков.

Сухов видел, как оскаленная конская морда с горящими глазами стремительно приближалась к нему. Комендант невольно отступил назад и, споткнувшись, завалился на бок в рыхлый снег. Совсем рядом с ним промчался табун, запорошив снегом барахтающуюся в сугробе человеческую фигуру. Пегаш, старый мерин, бежал самый последний и с каждой секундой отставал от табуна все больше и больше. Он неуклюже подкидывал зад в тяжелом галопе, потом перешел на рысь, затем на шаг, пока совсем не остановился. Мерин тяжело поводил запотевшими боками, провожая укоризненным взглядом убегавших лошадей. Его выпуклые слезящиеся глаза, казалось, говорили: «Ну что вы бегаете, что бегаете? Зря силы тратите. Раз люди за вами пришли, то все равно поймают!» – Он покорно повернул голову в сторону преследователей.