Черные бароны или мы служили при Чепичке

— А мы, остальные, — добавил Кефалин, — должны прилюдно, прямо-таки демонстративно добиваться благосклонности какой-нибудь яновицкой девушки, никак не связанной с нашим спектаклем. Если нам это удастся, то тучи кривотолков развеются, и»Одураченный супруг»не только состоится, но и увенчается абсолютным успехом. Лично я для успеха спектакля готов на всё! Уже две недели на мою невинность усиленно покушается вдова Шошолакова, и я со всей ответственностью заявляю, что ради доброго дела ей поддамся!

— Лишь бы только всё удалось! — переживали девушки, впрочем, уже не отказываясь так однозначно от участия в представлении.

— Ваша честь останется незапятнанной, — заверял их Кефалин, — и к тому же останетесь навек увенчаны актёрской славой! Вас ожидают почёт и восхищение жителей Яновиц! А теперь, милые дамы, за работу! Мы уже проболтали пол–репетиции!

Кефалин и Покорный, притулившись на козлах, ездили по стройке с двумя мешками цемента на подводе и репетировали друг перед другом роли. Труди и Фукса то и дело оглядывались, недовольно или критически фыркая.

— Не понимают, бедняжки, Мольера, — сказал Кефалин, — но каждый из нас обязан что-то вытерпеть! Лошадь и человек. Впрочем, тут принципиальная разница. Человек, в отличие от лошади, способен страдать сознательно!

— Как комсомолец, — вздохнул Покорный и закутался в синюю немецкую шинель.

— Именно так, — согласился Кефалин, — Ещё прежде чем меня выгнали из АМИ[15] за недостаток таланта, я повидал множество занятных случаев. Например, комсомолец Отакар Жебрак после раскрытия антинародного заговорщицкого центра ходил между нами, повесив голову, и каждому со слезами на глазах говорил:«Парни, нам, евреям, не верьте! Мы, евреи, все сволочи! Помните, что единственный приличный еврей — Езехиель в»Упрямой невесте[16]"!«Потом, чтобы доказать, что от этого случая он решительно отмежёвывается, Жебрак начал критиковать представителей буржуазии и проницательно разоблачал их нутро. И так горестно провозглашал свои обвинения типа»Президент Эдвард Бенеш семнадцать лет утаивал от нас, что мы, по сути, часть Польши». Или»Раньше болгары только болгали, а теперь радостно шагают к социализму!«И ещё он нарисовал картину»Двое безработных текстильщиков».

— Я даже и не знаю, почему меня не взяли в АМИ, — размышлял Покорный, щёлкая зубами, — то ли потому, что нет таланта, то ли потому, что я Георгия Димитрова назвал троцкистским шпионом, расстрелянным вместе с Бухариным, Зиновьевым и Каменевым. Если, конечно, не сыграл роль тот факт, что мо отец был цирюльником в Чимицах!

— Это скорей всего, — предположил Кефалин, — потому что племянницу директора»Живнобанка»доктора Прейса тоже не взяли. Но главное, что ты не пал духом!

— Я в своём положении не могу себе позволить падать духом, — пояснил Покорный, — потому что, если я паду духом в наше эпохальное время, меня отправят на шахты. А если я побываю на шахтах, то какие планы я могу строить на Хеленку, которая работает секретаршей в Чехословацком Госфильме? Человек не может делать, что хочет! Он подчиняется мнению коллектива!

— Тут ты прав, и поступаешь верно, — согласился Кефалин, — сегодня главное — дисциплина. Поэтому военная подготовка есть и в высших учебных заведениях. Хоть о нас и говорили, что мы учимся в кадетской школе с учётом театральных нужд, но это была просто недооценка сознательной дисциплины. Товарищ Вейражка[17] нам правильно говорил: партия и правительство вам дала возможность учиться в ВУЗе! И вы должны были бы целовать не воображаемый, а настоящий кнут, которым мы вас гоним на работу!

— Это как раз то, чего у нас ещё нет, — сказал Покорный, — и чего мне как раз не хватает. Настоящий кнут! Что же, чёрт побери, никому в голову не придёт!

— Здесь дело в том, — размышлял Кефалин, — была ли бы потом сознательная дисциплина! Впрочем, почему бы и нет? Если бы мы за это проголосовали…

Подвода, влекомая Труди и Фуксой опять объехала стройку и с двумя мешками цемента на борту отправилась на следующий круг.

— Эй, куда едете? — закричал возчикам мастер Францль, — Что везёте?

— Везём цемент мастеру Грегору, — закричал в ответ Кефалин, — мы полностью загружены работой!

— Мне нужна извёстка! — заявил Францль, — но чтобы сегодня!

— Мы сделаем всё, что в наших силах, — ответил Покорный и мастер, ворча себе под нос, лишь недоверчиво завращал глазами.

Через некоторое время Кефалином и Покорным заинтересовался и мастер Грегор:

— Эй, парни! Привезите мне пару кирпичей. И побыстрее!

— Мы сейчас везём мастеру Францлю цемент, — сказал Кефалин, — потом мастеру Догналу песок, а потом настанет и ваша очередь.

Подвода продолжала свой неспешный путь по эллипсоидной трассе вокруг строящихся объектов. К полудню всё ещё с теми же самыми мешками цемента, погруженными рано утром, им пришлось остановиться по категорической команде самого начальника строительства. Григара беглым взлядом проверил ценность груза, и ехидно спросил:

— Ну что, молодые люди? Сколько подвод нагрузили и отвезли с утра?

— Одиннадцать, — тут же ответил Кефалин, не обращая внимания на пристальный взгляд.