Черные боги, красные сны (Сборник)

А шепот звучал, звучал со всех сторон. Поколение за поколением, век за веком обитатели сумеречного мира прятались и перешептывались. Вполне возможно, что они и правда разучились говорить в полный голос. Смит внутренне содрогнулся, представив себе, какой невообразимый ужас низвел свободных, бесстрашных людей до жалкого состояния трусливых, почти бессловесных пигмеев.

В тихих, шелестящих голосах звучало возбуждение, крайняя озабоченность. И если вся вселенная Тага сильно смахивала на кошмарный сон, то время, проведенное Смитом в деревне лесных людей, запомнилось ему как сон во сне: зловещие сумерки, мгла, размывающая очертания всех предметов, мертвая, как в склепе, тишина и еле слышное шелестение десятков взволнованных голосов, шепот, полный ужаса и невнятных предостережений.

Покопавшись в памяти, Смит составил пару фраз на каком-то языке вроде древнего материкового. Он понимал, что даже такой сверхупрощенный вариант современного языка с его богатой лексикой и сложной грамматикой покажется этим людям фантастически странным. В самую последнюю секунду инстинкт подсказал ему, что громкий голос может напугать всю эту публику до полусмерти.

— Я... я не могу понимать,— прошептал он, чувствуя себя актером, играющим какую-то странную роль.— Говорите... более медленно.

Смелый лингвистический эксперимент вызвал взрыв энтузиазма — в местном, шелестящем исполнении. После длительного перешептывания трое то ли самых смелых, то ли самых уважаемых пигмеев начали шептать нечто вроде речи. Шептали они медленно, с паузами после каждого слова — и непременно хором. За всю последующую беседу не было случая, чтобы кто-либо из лесных людей заговорил в одиночку, только по двое или по трое,— тысячелетия ужаса стерли у них всякое представление об индивидуальности.

— Таг,— сказали они.— Таг ужасный. Таг всемогущий. Таг неизбежный. Берегись Тага.

Смит невольно улыбнулся. Эти наследники древней расы тоже не отличались чрезмерным уровнем интеллекта, иначе они не утруждали бы себя такими явно излишними предостережениями. И все же, если подумать,— как трудно было этим ребятам преодолеть свои страхи и робость. Столько веков жизни в непрестанном ужасе, а они все еще сохранили благородство, сочувствие, нечто вроде отчаянной храбрости.

— Кто такой Таг? — прошептал он, неуверенно подбирая архаичные слова.

Судя по новому взрыву перешептываний, пигмеи уловили смысл вопроса. Отвечали, как и в прошлый раз, трое.

— Таг. Таг, начало и конец, центр творения. Когда Таг вздыхает, мир дрожит. Земля создана для обитания Тага. Все вещи принадлежат Тагу. Берегись! О, берегись!

Сказано было гораздо больше, но даже эти сентенции Смит уловил с большим трудом, не столько понял, сколько угадал.

— В чем... в чем опасность? — спросил он.

— Таг жаждет. Тага нужно питать. Это мы питаем его, но бывают времена, когда Таг желает иную пищу, не нас. Тогда Таг посылает свою жрицу, чтобы заманила... пищу... сюда. О, берегись Тага!

— Вы хотите сказать, что жрица привела меня сюда на съедение Тагу?

— Да,— зашелестела толпа,— да, да, да...

— Тогда зачем она меня отпустила?

— От Тага нельзя бежать. Он центр творения. Все вещи принадлежат Тагу. Когда Таг зовет, нужно идти на зов. Когда Таг захочет, он тебя получит. Берегись Тага.

Ситуацию стоило обдумать. Лесные люди знают, о чем говорят, в этом можно было не сомневаться. Таг не такой, уж центр вселенной, как это им представляется, но в том, что он способен заманить к себе жертву, Смит убедился на собственном опыте. Легкость, с какой отпустила его белоглазая жрица, ее презрительный хохот — все это подтверждало слова пигмеев. Кем бы там ни был этот самый Таг, его власть над сумрачным миром несомненна. Веселенькие дела... И вдруг Смит понял, что нужно сделать.

— В какой стороне живет Таг? — спросил он замерших в ожидании лесных людей.

Десятки темных костлявых рук указали куда-то вдаль; Смит повернулся в указанном направлении и попытался запомнить группы деревьев, способные служить ориентирами,— этот противоестественный мир словно размагнитил его внутренний компас. Теперь нужно было попрощаться с дружелюбным народцем.

— Я благодарю вас...— начал он и смолк под шквалом протестующего шепота.

Лесные люди угадали его намерение — и просили не делать глупостей: их умоляющие интонации были красноречивее любых слов. На крошечных лицах горела тревога, в расширенных зрачках застыл панический ужас. Смит беспомощно пожал плечами.

— Мне... мне нужно идти,— неуверенно начал он.— Застать Тага врасплох. Прежде чем он меня призовет. Это мой единственный шанс.

Он не знал, понимают они его или нет. Шепот не стих, ужас придал лесным людям смелость, некоторые из них даже хватали огромного чужака за одежду, пытаясь крошечными своими ручками удержать его от безрассудного, смертельно опасного поступка.

— Нет,— стонали они,— нет, нет! Ты не знаешь, на что ты идешь! Ты не знаешь Тага! Оставайся здесь! Берегись Тага!