Черные дыры российской истории

Здесь необходимо сделать небольшое отступление и сказать несколько слов о небывалой косности московитов и их далеких потомков. С легкой руки некоторых историков стало доброй традицией именовать Смутное время не иначе, как «национальной катастрофой», а призвание на русский престол королевича Владислава — «предательством национальных интересов». При этом как-то забывают, что Смутное время — единственный период в истории государства Российского, когда царей выбирали путем свободного волеизъявления. Почему на российском престоле мог сидеть почти чистокровный татарин Борис Годунов, а через двести с лишним лет после него — сплошные немцы? В обеих Екатеринах нет ни капли русской крови, а последний российский император Николай II был почти чистокровным немцем. Быть может, дело в католическом вероисповедании польского царевича? Тоже не получается. Достоверно известно, что огромная многонациональная страна исповедовала все на свете — ислам, буддизм, иудаизм, поклонение небу, разнообразные шаманские культы. Почему вдруг именно католицизм сделался непроходимой костью в горле? А если вспомнить, что первым и необходимым условием приглашения Владислава на царство было принятие им православия, тогда вообще непонятно, из-за чего разгорелся весь сыр-бор. Почему та же самая Польша могла запросто пригласить французского принца? (Правда, он не поладил со своенравной шляхтой и уехал восвояси, но это уже другой разговор.) Почему трансильванского (румынского) господаря Стефана Батория могли без долгих слов объявить королем Речи Посполитой и даже кандидатуру Ивана Грозного на польский престол рассматривали вполне серьезно? Почему всем можно, а нам нельзя? Должно быть, страна у нас такая особенная, что иноземцы в ней не приживаются.

Между тем коронация Владислава московским государем сулила России блестящие перспективы. Хотя и говорят, что история сослагательного наклонения не имеет, давайте все-таки рассмотрим эту гадательную виртуальность. Итак, Владислав становится русским царем, а через какое-то время по праву наследования — еще и королем Речи Посполитой. Мечта славянофилов сбывается еще в XVII веке. Проклятый польский вопрос уничтожен в зародыше. Огромная империя, простершаяся от Черного до Балтийского моря и от Карпат и Вислы до Дальнего Востока, существует не на бумаге геополитиков, а в самой что ни на есть реальности, заставляя с собой считаться сильнейшие монархии Западной Европы. Межнациональные трения — пустяки, ибо польско-русско-литовские связи и без того давным-давно стали свершившимся фактом: большая часть русской аристократии имеет либо литовское, либо польское, либо татарское происхождение. Жупел католицизма тоже от лукавого: когда спустя полтора века Польша была разделена и вошла в состав России, население святой Руси не сильно озаботилось присутствием католического элемента.

Вернемся, однако, к Филарету. С поляками Федору Никитичу договориться не удалось. Согласно канонической версии он наотрез отказался подписать договор, ущемляющий права России, за что был арестован и девять лет провел в плену, живя в доме Льва Сапеги. Говорят, что об избрании своего сына на царский престол он тоже узнал, находясь в польском плену. Неискушенному читателю может показаться, что Филарета чуть ли не на цепь посадили, ибо слово «плен» всегда вызывает самые неприятные ассоциации. Между тем историки, как правило, забывают напомнить, что Лев Сапега был отнюдь не тюремщиком, а государственным канцлером. Понятно, что и дом его, где томился несчастный патриарх, был не пыточным застенком, а представлял собой роскошный дворец. Во всяком случае, достоверно известно, что Филарет не сидел в яме на хлебе и воде, а вел оживленную переписку с Шереметевым, который стоял во главе партии, прочившей Михаила на Московский престол. Для того чтобы контролировать кремлевскую ситуацию и вовремя дергать за ниточки, совсем не обязательно находиться в Москве. Более того — как раз присутствие в Москве могло выйти Филарету боком. Для чего дразнить гусей? Поляков на Руси и без того с некоторых пор недолюбливали, а тут вдруг является человек, просидевший в неволе у проклятых латынцев несколько лет, и начинает что есть силы пихать на российский трон своего отпрыска. Православные ведь могут и осерчать. Так что хитроумный дипломат Федор Никитич Романов все рассчитал безупречно и вернулся в родные Палестины только после того, как его послушный и нерассуждающий сын взошел по воле батюшки на московский престол.