Черные дыры российской истории

В сущности, мы хотим сказать элементарную вещь. Без харизмы, без абсолютной уверенности в себе даже помыслить нельзя вступить в пределы Московского государства с четырехтысячным ополчением. Самозванцы, знающие, что они самозванцы, так себя не ведут. Они всегда играют наверняка, потому что самозванцы, а не самоубийцы. Дмитрий же не колебался ни минуты и не прогадал: городские ворота распахивались перед ним сами собой, а московские войска дружно переходили на его сторону.

Иногда приходится читать, что названного Дмитрия вырастили и выпестовали иезуиты. Дескать, реальный царевич благополучно упокоился в Угличе, а первый Самозванец — не что иное, как проект Ватикана, призванный совершить католическую революцию на Руси. Все бы ничего, да вот только одна незадача. Лжедмитрий хорошо говорил по-польски и сносно — по-немецки, а вот латынью владел из рук вон плохо, делая совершенно анекдотические ошибки (сохранились его автографы на латыни). Трудно себе представить, чтобы отцы-иезуиты, запуская столь многообещающий проект, не удосужились хорошенько выучить мальчика — ведь латынь в то время была языком международного общения. Между прочим, тут имеется еще одна специфическая тонкость, на которую не принято обращать внимания. Если настоящий царевич убит, а его ровесник (кто бы он ни был) воспитывается в убеждении, что именно он и есть подлинный наследник, необходимо ответить на следующий сакраментальный вопрос: царевич Дмитрий погиб (или был убит), когда ему уже исполнилось восемь лет — маловероятно, чтобы человек не помнил, что с ним происходило в восьмилетнем возрасте и без умышленного обмана рассказывал о том, что с ним стряслось.

Одним словом, ответа на вопрос, кем был первый Самозванец в действительности, мы, скорее всего, никогда не узнаем. Почти с одинаковым успехом он может оказаться подлинным царевичем Дмитрием или подставной фигурой, рожденной в ходе хитроумной политической интриги.

Бездарный интриган Василий Шуйский был личностью во всех отношениях жалкой, ничтожной и пакостной, однако вцепившись мертвой паучьей хваткой в Московский трон, сумел просидеть на нем четыре года. За эти четыре года на Руси произошло много событий: восстание Болотникова, поход на Москву Лжедмитрия II, бои со шведскими наемниками и т. д. Когда летом 1610 года осточертевшего всем царя Ваську наконец сковырнули и насильно постригли в монахи, власть захватила группа бояр во главе с Ф. И. Мстиславским. Впоследствии это правительство, состоявшее из семи бояр, получило название Семибоярщины. Боярская Дума обратилась к королю Сигизмунду и заключила с ним договор о призвании на русский престол его сына, королевича Владислава.

Мы не станем в подробностях разбирать историю Тушинского вора, больше известного под именем Лжедмитрия II, перипетии так называемой Семибоярщины и польско-литовской интервенции, а остановимся на несправедливо обойденной вниманием весьма примечательной фигуре Федора Никитича Романова (1554–1633). Авторы учебников, будто сговорившись, уделяют ему в своих сочинениях от силы полторы строки. Между тем Федор Никитич, он же патриарх Филарет, был не только отцом Михаила Федоровича, первого царя из династии Романовых, но и сыграл важную роль едва ли не во всех событиях Смутного времени.

Познакомимся с этим человеком поближе. Мать царя Федора Иоанновича и первая жена Ивана Грозного Анастасия Романовна Захарьина-Юрьева была родной сестрой Никиты Романовича Захарьина, от которого весь род начал называться Романовыми (в полном согласии со старой русской традицией — Никита Романов сын). Таким образом, Федор Никитич Романов, сын Никиты Романовича, приходился государю Федору Иоанновичу двоюродным братом. При Грозном он особенно заметен не был, а вот при царе Федоре сделал блистательную карьеру: в 1586 году ему пожаловали боярство и он почти сразу же занял должность дворового воеводы и псковского наместника. Федор Никитич получил неплохое образование (выучился даже латинскому языку), прекрасно ездил верхом и был изрядным щеголем. Современник-голландец рассказывает, что если портной, пошив и примерив кому-нибудь платье, хотел похвалить свою работу, то говорил заказчику: теперь ты просто вылитый Федор Никитич. После смерти царя Федора в 1598 году по Москве пронесся слух, что якобы покойный государь прочил в преемники Федора Никитича. Слух, как водится, не подтвердился, а вот Романовы еще до коронации Бориса Годунова затеяли невнятную интригу, вознамерившись посадить на трон вместо Бориса некоего Симеона Бекбулатовича, которого Иван Грозный в свое время пожаловал титулом великого князя и сделал номинальным правителем Русского государства, а в 1576 году даже пожаловал ему в удел Тверь. Иван Васильевич, как мы помним, был вообще большой шутник и затейник. Прямо скажем, история малопонятная, но так или иначе, никаких санкций в отношении Романовых со стороны Бориса не последовало. В течение первых двух лет царствования Бориса они чувствовали себя совершенно спокойно.