Черные флаги. Ближний Восток на рубеже тысячелетий

Позже чиновники президентской администрации признавали, что после заявления Обамы от Америки стали ожидать действий, которых она не обещала напрямую. В начале 2011 года ближневосточные правительства переживали смутные времена, а Белый дом то и дело обнаруживал себя в непривычной роли “арбитра законности для руководителей государств”, говорил Бенджамин Роудс, бывший спичрайтер Белого дома, ставший при Обаме заместителем советника по национальной безопасности. Обаму потрясло, что Асад применил снайперов и танки, чтобы убивать демонстрантов. Роудс сообщал: президент “долгое время испытывал глубокое отвращение к действиям сирийского режима”. Обама считал необходимым продемонстрировать, что Соединенные Штаты выступают против поведения Асада, объяснял Роудс, хотя Белому дому было ясно, что, “честно говоря, у нас нет рычагов давления (за исключением полномасштабной интервенции), чтобы принудительно отстранить Асада от власти”.

В то время казалось, будто больше ничего особо и не нужно. “Все думали, что история сама позаботится об этом, — говорил высокопоставленный сотрудник администрации, участник политических дебатов, — что Асад уйдет, и очень скоро”.

Но президент Сирии не собирался уходить, и у него все еще оставались карты, которые он мог разыграть. Пусть Асад и не мог подавить восстание, но летом 2011 года он уже имел наготове план, призванный радикально изменить причину конфликта.

Когда противостояние в Хаме готово было закипеть в полную силу, в речах и публичных выступлениях Асада, осуждающих восстание, зазвучала новая тема. Протестующие не назывались больше “вандалами” и “преступниками”. Теперь сирийский лидер говорил о борьбе против такфиристов — радикальных исламистов.

“Подобная идеология любит прятаться в темных углах, но является на поверхность при первой возможности, — говорил Асад в телеобращении к нации. — Она убивает, прикрываясь словами о вере, разрушает, прикрываясь словами о реформах, и сеет хаос, прикрываясь словами о свободе”.

Сама идея, что протестующие из Хамы и Даръа — религиозные экстремисты, была заведомо абсурдной. Более того — самые первые демонстрации были удивительными примерами единения: сунниты, шииты, христиане, курды и даже члены асадовской секты алавитов собирались под одними знаменами. И все же Асад продолжит утверждать, что Сирия сцепилась в смертельной схватке с джихадистами, желающими развязать религиозную войну и отбросить страну в Средневековье.

Отсутствие среди демонстрантов ярко выраженных исламистов поначалу казалось уязвимым местом в заявлениях президента. Но в последующие месяцы две разные группы — одна внутри режима, одна с базой за границей — предпримут шаги, чтобы ввести в конфликт истинных такфиристов, превратив внутренний сирийский кризис в катастрофу международного масштаба.

Глава 18 “Ну и где ваше Исламское государство Ирак? *”

Осенью 2011 года король Иордании Абдалла II позвонил своему сирийскому соседу Башару альАсаду, чтобы по-дружески предостеречь. Дипломатические любезности едва прикрывали лихорадочно-настойчивый характер разговора: звонок должен был разбудить старого друга, чей горящий дом стоял рядом с домом самого Абдаллы.

До этого монарх пытался достучаться до Асада более тонким образом, отправляя в Дамаск для встречи с президентом и его министрами личных представителей. Сейчас он обращался к Асаду напрямую. Абдалла чуть ли не единственный среди лидеров региона видел, как Сирия проваливается в многолетнюю гражданскую войну, которая расколет страну и сделает весь Ближний Восток взрывоопасной точкой. Продуманная реакция правительства еще могла бы предотвратить беду. И хотя в Дамаске, кажется, никто не собирался ничего продумывать, Абдалла, движимый чувством долга, был готов предложить хороший совет.

Король Иордании и президент Сирии были не слишком близки, хотя поддерживали неплохие отношения и имели много общего. Оба были сыновьями могущественных и почитаемых правителей, обоих отцы выбрали своими преемниками неожиданно. Оба лидера учились в Британии, оба были женаты на ярких, современных до кончиков ногтей женщинах с западным образованием и собственной карьерой. Даже их дети дружили: во время семейных визитов королевские отпрыски с увлечением вместе играли в “Супер-Марио”. И все же реакции двух правителей на волнения, связанные с “Арабской весной”, были диаметрально противоположными.