Черные флаги. Ближний Восток на рубеже тысячелетий

Для Мустафы, который уже два года работал на своей нынешней должности и был вовлечен в борьбу Сирии глубже, чем мог себе представить, эта встреча знаменовала очередной зловещий поворот. К началу 2013 года Мустафа почти полностью утратил надежду на масштабное американское вмешательство в конфликт. Сейчас он без устали искал возможности улучшить жизнь сирийцев в районах, вышедших из-под контроля Асада. Но за каждым шагом вперед следовал шаг назад: распри среди повстанцев, повсеместная коррупция, иногда простимулированная чемоданами денег от арабских правительств; растущая пропасть между представителями разных религиозных течений, мешающая сплоченной работе, а иногда ведущая и к убийствам с обеих сторон. Вскоре проблема ИГИЛ* — присутствие вооруженных до зубов экстремистов на войне всех со всеми, замена существующих судов и полиции своей собственной системой юстиции — затмит все остальные, еще больше затруднив попытки умеренных повстанцев добиться поддержки Запада.

Мустафа теперь наблюдал за Сирией с близкого расстояния. Он постоянно ездил сюда, часто с риском проскакивая в нескольких милях от постоянно смещающейся линии фронта. Он регулярно встречался с командирами повстанцев, которые составляли теперь звено в сети личных связей Мустафы, включавшей в себя журналистов, сотрудников миротворческих корпусов, иностранных дипломатов и богатых жертвователей. После закрытия американского посольства в Дамаске отчеты Мустафы стали полезным окном в те части страны, куда американцы не могли больше заглядывать сами. Когда той весной появились подозрения, что асадовский режим применяет химическое оружие малого радиуса поражения, Мустафу спросили, могут ли члены его сети достать образцы крови и тканей. И они смогли достать нужные образцы.

В мае 2013 года Мустафа стоял рядом с сенатором Джоном Маккейном, когда республиканец из Аризоны неожиданно посетил Сирию, чтобы встретиться с командирами повстанцев. Маккейна провели через контролируемый повстанцами пункт пересечения границы, а потом — в небольшое здание, служившее командным центром Сирийской свободной армии*. Там он и сидел, насупившись, пока с десяток командиров по очереди жаловались на нежелание Вашингтона оказывать им поддержку оружием, особенно противовоздушными ракетами, чтобы прекратить асадовские бомбардировки гражданских анклавов. Вместо необходимых им ружей и бомб бойцы получили дополнительные продуктовые пайки — вездесущие пайки в дурацких пластиковых упаковках.

“Я должен сбивать самолеты пиццей?” — спросил один из офицеров. Позже Маккейн узнал, что почти все (кроме двух) командиры, с которыми он тогда встречался, погибли в боях.

“Мы обязаны повлиять на ситуацию, — говорил Маккейн в телеинтервью после возвращения домой. — Ни одного американского ботинка на той земле, [но надо] создать безопасную зону, защищать ее и поставлять оружие тем сирийцам, которые борются за то, во что верим и мы”.

Однако в Белом доме президент стоял на своем: закачка оружия в Сирию только ухудшит положение. “Не думаю, что кто-то в регионе… согласится, что односторонние действия Америки — это лучший выход”, — говорил Обама на пресс-конференции. Со стороны Америки военный ответ последует только в том случае, если Асад применит химическое оружие, “что-то, что запрещено в цивилизованном мире”.

Помощи от Вашингтона не будет, говорил Мустафа своим рассерженным друзьям. Конфликт, которому пошел уже второй год, продолжится — продолжатся бои, в которых нет победителя, и умножатся страдания мирного населения. Радикальная перемена состояла лишь в том, что риск мучительной гибели грозил теперь почти отовсюду. Двое сирийцев, занимавшихся раздачей гуманитарной помощи, были убиты боевиками Асада. Двое других, оба — молодые мужчины, которых Мустафа хорошо знал, пропали после того, как их остановили на игиловском КПП. Бойцы спецбригады узнали потом, что боевики нашли ноутбуки ребят, подтверждавшие, что их наняла западная благотворительная организация. Обоих казнили, тела бросили в яму.

В конце лета асадовский режим произвел химическую атаку на жителей Гуты, предместья Дамаска, и ожидание военного ответа со стороны Запада ненадолго вспыхнуло вновь. Американская разведка обнаружила доказательства того, что асадовские военные 21 августа подожгли канистры с зарином в жилых районах, и Обама ясно дал понять, что намерен наказать Асада за пересечение очевидной для Америки черты допустимого. Несмотря на безмерный гнев из-за гибели мирных жителей, Белый дом не мог заручиться политической поддержкой для военного вмешательства. Конгресс блокировал голосование по резолюции о воздушных ударах против Асада, а парламент Британии — предположительно ключевого партнера в любой военной кампании — отклонил аналогичное предложение со стороны правительства тори под руководством премьер-министра Дэвида Кэмерона. Президент Обама сумел с помощью России уладить сделку, состоявшую в удалении всего химического оружия с территории Сирии, и перспектива военного вмешательства вновь отодвинулась.