Черные флаги. Ближний Восток на рубеже тысячелетий

Мир узнал об Абу Мусабе аз-Заркави 5 февраля 2003 года, на шестьдесят третьей минуте речи, которую Колин Пауэлл произносил перед Советом безопасности ООН, обосновывая правомерность войны с Ираком. Речь началась с декларативного заявления, которое, подобно другим утверждениям в этой растянувшейся на семьдесят пять минут презентации, было формально верным, но при этом откровенно взятым с потолка. “Современный Ирак дал пристанище смертельно опасной террористической сети, которую возглавляет Абу Мусаб аз-Заркави, единомышленник и союзник Усамы бен Ладена и его пособников из “Аль-Каиды”*, — начал Пауэлл, и сразу после этого на большом экране над круглым столом появилось бородатое лицо Заркави.

Наду Бакос, сидевшую на работе перед экраном телевизора, от этих слов передернуло. Да, Заркави жил в отдаленных горах на северо-востоке Ирака, в области, недосягаемой для иракских военных. Предположение, что Саддам Хусейн предоставил ему убежище, противоречило всем доказанным сведениям, известным Бакос, эксперту по Заркави. Это было все равно что объявить, будто двадцать второй президент Америки Грувер Кливленд “дал пристанище” Джеронимо, известному вождю апачей, который из своего лагеря на границе США и Мексики нападал на поселенцев и солдат.

Ошеломленная, Бакос смотрела дальше.

“Правительство Ирака отвергает обвинения в связях с “Аль-Каидой”*. Эти заявления попросту неправдоподобны, — продолжал Пауэлл. — В прошлом году один из союзников “Аль-Каиды”* заявлял, что ситуация в Ираке, цитирую, “хорошая”, что Багдад они могут пройти быстро”.

В целом верно. Но благодаря чему террористы получили возможность пройти через Ирак? Благодаря официальной поддержке правительства — или слабости пограничной охраны Ирака, печально известной своей коррумпированностью и неэффективностью?

Тем, кто лучше всех был знаком с темой, речь показалась великолепным представлением, мастерским изложением фактов, специально отобранных так, чтобы оправдать вторжение в Ирак. Пауэлл позднее отзывался об этой презентации как об одном из величайших промахов в своей карьере, ошибке, которую он приписывал небрежной разведработе и стремлению администрации Буша выдать желаемое за действительное. На самом же деле каждое слово в отрывке про Заркави было написано руководством ЦРУ после нескольких недель ожесточенных споров с представителями Белого дома о том, что надо вычеркнуть, а что оставить. К своей чести, Пауэлл наотрез отказался от более раннего варианта речи, написанного советниками из Белого дома, где содержались гораздо более сильные заявления о связях с террористами, по крупице собранные из непроверенных источников и неподтвержденных слухов Управлением специального планирования Пентагона.

И все же кое-что в этой речи озадачило Бакос и ее коллег из ЦРУ. Сначала Пауэлл признал, что Заркави и его союзники из “Ансар аль-Ислама”* действовали в районе, где Саддам Хусейн не мог их контролировать. Но потом заявил: “У Багдада есть агент на самом верху этой радикальной организации”, — подразумевая, что Ирак, по сути, контролирует группу. Ни одно из проверенных ЦРУ донесений не подтверждало, что такая связь существует.

Пауэлл прервался, чтобы заговорить о расправе над Лоуренсом Фоули, дипломатом, убитым в Аммане тремя месяцами раньше, — “подлость”, совершение которой он приписал Заркави. После убийства, сказал он, Государственный департамент связался с иракской разведкой через третью страну (Иорданию, как подтвердили потом официальные источники), требуя, чтобы лидер террористов предстал перед судом. “Правительство Ирака утверждало, что не знает, где находится Заркави или кто-либо из его подручных, — сказал Пауэлл. — Подобные заявления опять же не заслуживают доверия. Нам известно, что делал Заркави в Багдаде”.

Утверждения сыпались быстрее, чем Бакос успевала опровергать их в уме. Она почувствовала обиду. Анализ разведданных точно проводился не так. Когда Чейни делал подобные заявления на воскресных ток-шоу, Бакос часто ловила себя на том, что вопит перед телевизором, словно протестуя против свистка судьи в футбольном матче. А теперь Пауэлл, как Чейни, “выдавал публике за факты нечто, что, по нашим сведениям, было чем угодно, только не фактами”, вспоминала она.

В конечном итоге эта речь бросила тень на репутацию самого Пауэлла и еще больше подорвала доверие ключевых союзников к администрации Буша, особенно когда заявления о том, что Ирак тайно владеет оружием массового поражения, оказались ложными.