Черные флаги. Ближний Восток на рубеже тысячелетий

Всего через две недели после письма Заркави бен Ладену создатели бомб, работавшие на иорданца, подготовили еще один взрыв, атаку на мирных шиитов. Такого кровопролития страна не видела за всю войну.

Второго марта 2004 года, в священный день, известный как День Ашура, миллионы шиитов по всему миру собирались почтить память одного из величайших святых мучеников, Хусейна ибн Али, внука пророка Мухаммеда. Для иракских шиитов эта дата была особенно значимой: они отмечали священный день впервые после свержения Саддама Хусейна и отмены правительственной политики строгого надзора над верующими.

К середине утра огромные толпы — по неофициальным данным, до миллиона человек, включая десятки тысяч приехавших иранцев, — роились в шиитских храмах Багдада и Кербелы, города в Центральном Ираке, где по преданию был убит Хусейн ибн Али. В обоих городах в толпы паломников затесались молодые люди в тяжелых жилетах, скрытых под одеждой. В десять утра в толпе почти одновременно прогремели взрывы, полетели шрапнель и ошметки человеческих тел. Люди в панике бросились бежать; в это время во двор мечети упали смертоносные снаряды, выпущенные в нескольких кварталах от храма. Погибли еще несколько десятков верующих. Следователи позже подтвердили информацию о десятке взрывов и почти семистах жертвах, из них сто восемьдесят погибших.

В этот раз официальные лица США быстро указали на Заркави как на возможного виновника. Не прошло и суток, как главнокомандующий США на Ближнем Востоке, генерал Джон Абизаид, заверил комиссию Конгресса, что владеет “разведданными, которые связывают Заркави” со взрывами во время Ашуры.

“Четкость организации и желание нанести удар по безвинным верующим — явный фирменный знак Заркави”, — объявил Абизаид третьего марта.

Многие иракцы хотели обвинить кого-нибудь еще. Аятолла Али ас-Систани, главное духовное лицо иракских шиитов, обвинял американские оккупационные силы в том, что они позволили рухнуть иракской системе безопасности, которая хоть и имела свои проблемы, но была в основном стабильна. Другие считали, что за кровопролитием стоят сами американцы; они не желали верить, что мусульмане способны на такие зверства.

Кто-то набросился на журналистов, которые для многих являли собой наиболее заметный символ Запада. Возле разрушенной взрывом мечети Муса аль-Хадам какая-то жительница Ирака, с ног до головы замотанная в черную абайю, вцепилась в двух американских репортеров, пронзительно выкрикивая оскорбления. “Почему, — вопила она, — вы, американцы, сделали это?”

И года не прошло с тех пор, как Заркави прибыл в Центральный Ирак, имея при себе лишь несколько винтовок, некоторую сумму наличными и собственные амбиции. Он объявил своей целью изолировать и измотать американские оккупационные силы и разжечь конфликт между шиитскими и суннитскими общинами Ирака. Ему удалось достичь того и другого; более того — иракцы теперь обвиняли американцев в кровопролитии, которое было делом рук Заркави.

Как он и рассчитывал, Ирак сползал в хаос, и Заркави вскоре продемонстрировал свою новую тактику, призванную усугубить беды страны и запугать западный мир. Но сначала ему надо было завершить одно незаконченное дело. Он не забыл свою первую ненависть — Иорданию.

Глава 11 “Эта атака превзошла бы все, что сделала “Аль-Каида”*

Двадцать девятого февраля 2004 года после долгой борьбы с лейкемией умерла Далла аль-Халайли, глубокочтимая мать Абу Мусаба аз-Заркави. Иорданские агенты неделями не спускали глаз с дома, в котором она умирала, и пристально наблюдали за обрядом погребения, чтобы знать, не появится ли любящий сын. Он не появился.

Так же далеко Заркави оставался 6 апреля от иорданского суда, который заочно приговорил иорданца к смертной казни за убийство американского дипломата Лоуренса Фоули. Однако Заркави приготовил подарок — напоминание властям родной страны, что он о них не забыл. Заркави собирался совершить жест эпического масштаба, более грандиозный, чем все его деяния в Ираке. Одним чудовищным ударом он выпотрошит высших чиновников иорданской системы безопасности, парализует монархию и затмит Усаму бен Ладена как самый дерзкий и бесстрашный исламский воин своего времени.