Черные флаги. Ближний Восток на рубеже тысячелетий

Через несколько лет кое-кто из бойцов, присутствовавших тогда в Хибибе, заявит, что коммандос нанесли удар, оборвавший жизнь Заркави, когда тот лежал на носилках. Вскрытие не обнаружило доказательств, заключив, что Заркави в любом случае оставалось жить считанные минуты: его легкие и другие внутренние органы были разорваны взрывной волной от сброшенной бомбы. Врач на месте отмечал, что сонная артерия уже отказала из-за внутреннего кровотечения; кровь сочилась из носа и ушей Заркави, пока тот, хрипя, делал последние вдохи.

Одно кажется несомненным: Заркави оставался в сознании достаточно долго, чтобы взглянуть американцам в глаза.

Достоверно и то, что он умер в 19.04 по иракскому времени, когда под лучами заходящего солнца бросала длинные тени пальмовая роща, служившая приютом ему и его истерзанной мечте о возрождении исламского государства.

Первая и единственная встреча генерал-майора Стэнли Маккристала с Заркави состоялась тем же вечером в импровизированном морге центра осмотра задержанных на авиабазе в Баладе. Тело Заркави положили на стол, чтобы специалисты могли провести тесты ДНК и подтвердить личность иорданца.

Вечером Маккристал приказал провести серию рейдов по всей стране в попытке предотвратить возможные карательные меры со стороны последователей Заркави из АКИ*. Он еще находился в оперативном центре, когда один из его людей доложил, что привезли тело Заркави.

Маккристал подошел к отделению для задержанных, где обнаружил тело лежащим на плащ-палатке. Один из бойцов “Дельты”, десантник, хорошо знакомый Маккристалу, нес караул. Струйка крови высыхала под раной на левой щеке Заркави, но в остальном тело не выглядело серьезно пострадавшим. Несколько секунд Маккристал изучал лицо террориста.

— Выглядит в точности как Заркави, — сказал он, — как с плаката сошел. — Генерал повернулся к десантнику: — Что думаете?

— Это он, — сказал тот.

О смерти Заркави не объявляли официально до следующего дня, но за новость уже пили в Вашингтоне, от Белого дома до Пентагона и зеленого кампуса ЦРУ вдоль Потомака.

Буш поначалу реагировал сдержанно. Всего за несколько минут до того, как новость прибыла из Багдада, президент встречался в Белом доме с конгрессменами — представителями обеих политических партий. Представитель республиканцев от Иллинойса Рэй Лахуд, убежденный сторонник войны в Ираке, выступил с непрошеным советом. “Избавиться от Заркави просто необходимо”, — заявил он.

Буш тихо хмыкнул, и Стини Хойер, демократ из Мэриленда, наклонился к нему, чтобы отпустить шутку в адрес Лахуда. “Как мы сами не догадались?” — прошептал он.

Первый рапорт о возможной гибели Заркави поступил через несколько минут после этого, в 15.45 по летнему восточному времени, но подтверждения ждали еще целых пять часов. Сотрудники национальной безопасности пришли в восторг, но Буш лишь с трудом выдавил улыбку. “Я больше не знаю, как реагировать на хорошие новости”, — сказал он.

Аналитик ЦРУ Нада Бакос была в дороге, когда прозвучала новость. Всего несколько месяцев назад главный эксперт разведки по Заркави вернулась в Вашингтон навсегда, попросив новое задание, никак не связанное с иорданцем. Тридцатишестилетняя Бакос дольше всех продержалась в команде по отлову Заркави, она уже отчаялась и более чем созрела для перемен. Она встретила мужчину, который ей понравился — далекого от мира разведки, — и они поженились. Их скромная свадьба состоялась вечером, после работы; Бакос, закрутившись со служебной текучкой, опоздала на церемонию.

Она была со своими новыми коллегами из ЦРУ, когда 7 июля друг из Лэнгли сообщил ей по телефону, что Заркави наконец мертв. Бакос запомнила чувство легкого оцепенения. Как надо реагировать на подобные новости?

“Я обрадовалась, — вспоминала она впоследствии. — Но и огорчилась, пожалуй, что я сейчас не рядом с теми, кто понимает всю важность произошедшего”.

Зарка, родной город террориста, противопоставила себя столице Иордании: вместо ликования там развернулся отвратительный протест. В недели, предшествовавшие гибели Заркави, некоторые местные уроженцы вновь заявили, что поддерживают славного сына города. Во дворе дома, где жила его семья, родственники и местные исламисты воздвигли палатку и объявили празднования в честь мученика, восхваляя Заркави перед тележурналистами, пока прибывшая на место полиция не разогнала эту публику.

Абу Хайсам, второй человек в отделе Мухабарата по борьбе с терроризмом (вскоре он станет главой отдела) выразил раздражение по поводу всплеска эмоций, но не дал испортить себе настроение.

“Я давно считал Заркави хвастуном, — говорил он, вспоминая свои первые встречи с террористом. — Он все твердил, что найдет способ уничтожить нас, глубоко ранить. По мне, это были взрывы в гостиницах — фотографии тех двух девочек. Теперь закон восторжествовал”.