Черные карты для белой дамы

— Отойди, — шепнул он Лене, та послушно отошла в сторону. Борис ударил по колбе, раздался странный звук, словно колокольчики зазвенели, а колба осталась целой. Борис ударил по ней со всего размаха, она разлетелась, жидкость хлынула на пол. Борис мгновенно выхватил ребенка и, схватив Лену за руку, дернул к двери. Ей показалось, что запахло сладким цветочным медом.

— Бежим, — проорал Борис, сильно толкнув Лену в спину. Они выбежали в коридор, по лестнице вниз к открытой двери аудитории. И вот на свежем воздухе: но Борис продолжает бежать, она едва поспевает за ним. Возле небольшого бассейна Борис упал на траву. Лена опустилась рядом, хватая воздух ртом. У нее сильно болело в боку, это всегда так, когда приходится бежать.

— Ты как? В норме?

— Вроде. А что случилось? — Ребенок лежал недалеко от них на траве, Лена хотела поднять девочку, взять на руки, но Борис остановил ее.

— Подожди. Я знаю этот препарат. Стоило нам вдохнуть его пару раз, и мы бы лежали там, парализованные и вряд ли нас откачали бы при таком его количестве.

— Профессор оказался хитрым и совсем негуманным. Он ведь знал последствия этого, — Борис покачал головой. — Вот те и медик! Вот те и клятва Гиппократа! Ха! Вы бы с Левой там загнулись. Во комедия, погибли в анатомичке!

Лена испуганно смотрела на него.

— Мы быстро ретировались с места происшествия: я был ближе, но не дышал, знал последствия, ты ничего не успела сообразить, не мешкая выбежала, так что с нами все ок’ей! — Он искоса взглянул на ребенка, лежащего на траве. — Кто это?

— Девочка, — тихо сказала Лена. — Сашенька. — Горло сдавило.

— Ее надо опустить в воду хотя бы на пятнадцать минут, все это уже не повредит. Ты отойди, я сам, — он взял ребенка за ножки и опустил в бассейн, придавив рукой, чтобы не всплывала. Лене казалось, что девочка бьется у него в руках, ей хочется всплыть, глотнуть чистого воздуха, но сильные руки держат ее под водой. Лена еле себя сдерживала, чтобы не кинуться на незнакомого ей человека и не вцепиться ему в глаза дикой кошкой.

Борис вынул ребенка из воды, начал делать ей что-то наподобие искусственного дыхания, только не дышал рот в рот. Он прижимал ножки к животику, ручки к груди. Изо рта ребенка вытекала вода, окунув ее еще раз, он взял покрывало, свернул его вдвое и завернув ребенка, подал его Лене. Она прижала к себе драгоценный сверток.

— Первый раз вижу, чтобы у мертвого были такие подвижные конечности, — такое впечатление, что она не умирала, — он оглянулся на Лену. — Впечатление у меня такое, — повторил он.

Они отправились в обратный путь. Лена молчала, у нее тоже было чувство, что ребенок жив, не впечатление, а именно чувство. Ведь она видела глаза ребенка, или ей это только показалось? В кабинете было темно, наверное, показалось. Это нервы.

Он помог ей взобраться по доске на крышу, но ребенка в руки больше не брал. Молча подошли к машине.

— Раздевайся, — скомандовал Борис, исчезая в машине.

Лена аккуратно положила сверток на заднее сидение, сняла одежду, положила ее в пакет, надела свою коротенькую, светлую юбку, босоножки на шпильках. Борис подошел, взял пакет.

— Счастливо! — пожелал он обоим и ушел.

— Все нормально? — Лев повернулся к ней. Лена сидела молча, держа на коленях ребенка, кивнула. — Тогда едем домой? — И опять вместо ответа кивок.

Машина медленно выехала из переулка. Теперь Лене не хотелось спать, она прижимала сверток к груди, со слезами на глазах просила у нее прощения.

Машина шла на большой скорости. Лев иногда поглядывал на нее в зеркальце. Она тихо напевала, убаюкивая малышку.

— Это наш с тобой ребенок, — тихо сказала Лена.

Машина резко затормозила, бросив Лену вперед, она согнулась, оберегая сверток.

— Что-о-о?

— Я говорю, это наш с тобой ребенок. Когда ты бросил меня, я сделала искусственные роды. Поэтому я и хотела, чтобы со мной был ты. Теперь мы вместе, как и должно было быть. Только мы живы и здоровы, а она… — Лена не договорила, голос ее сорвался. — Она никогда не назовет меня матерью, а тебя отцом.

— Ну, откуда ты взяла, что это она?

— Я знаю, — твердо сказала Лена. — Хочешь на нее посмотреть?

— Нет, — он включил мотор, и машина, качнувшись, сорвалась с места. Ехали молча до самой ее калитки.

Лев открыл дверцу, выпуская ее, сам заглянул в сверток, чуть приподняв уголок.

На улице уже было довольно светло, он смотрел на маленькое личико, словно уснувшей девочки. У нее темные волосы, пушистые, слегка загнутые кверху, ресницы полукругом лежали на нежно-розовых щеках, ротик чуть приоткрыт, словно она только что насосавшись теплого материнского молока и уставшая, сытая отвалилась от груди и уснула.

— У меня больше никогда не будет детей, — тихо проговорил Лева. — Это был единственный, который мог быть моим, но ты убила его. Он зло посмотрел ей в глаза.

— Я? А кто меня бросил на произвол судьбы? Или ты при молодой жене обещал мне дивиденды ежемесячно выплачивать? Так я твоих акций не покупала, простите, не за что было купить.

Ее лицо пылало гневом.