Черные хирурги

Дважды уколов ступню обо что-то на газоне, Гуров стал прихрамывать уже натурально. В доме было тихо, или просто музыка с улицы все заглушала. Санузел первого этажа направо. Гуров прошлепал босыми ногами через каминный зал. Ага, вода в унитазе льется. Значит, Матвеич тут. Гуров открыл дверь в ванной, включил воду и подставил голову под кран. Старательно изображая опьяневшего человека, который как-то пытается протрезветь, он прислушивался к звукам в туалете. Наконец щелкнул запор.

Закрыв воду, Гуров сгреб первое попавшееся полотенце и шаткой походкой покинул санузел. Матвеич сидел на диване в нескольких шагах и с мученическим видом тер лицо ладонями.

– Вот люди живут, а? – расплылся в пьяной улыбке Гуров. – Хоромы, достаток! Хозяева жизни!

– Хозяева? – вдруг зло спросил Крачковский, пытаясь сфокусировать на собеседнике мутный взгляд. – Жизнь? А что ты о жизни знаешь?

– А чего о ней знать? – легкомысленно усмехнулся Гуров. – Живи, стремись к лучшему. Главное, цель! А она – вот! – Гуров размашисто обвел рукой интерьер и пошатнулся, теряя равновесие.

Сыщик старательно провоцировал хирурга и напролом лез в самое сокровенное его души.

– А средства? А душу дьяволу?

– С дьяволом можно договориться, – убежденно и весело ответил Гуров. – К взаимному удовольствию.

– Удовольствию… – повторил Крачковский, опуская голову. – А он будет тебя жрать изнутри. Каждый день… и ночь… – Хирург снова поднял голову и уставился на Гурова больными глазами. – Особенно ночь. Знаешь ты, что такое ночь наедине с дьяволом?

Изображая пошатывание, Гуров чуть сместился назад, чтобы держать в поле зрения проем входной двери и пространство за ней снаружи. Очень ему не хотелось, чтобы длинный Саенко застал их за душевным разговором.

– С дьяволом? – будто не понял хирурга Гуров. – Лучше ночь с дьяволицей. Вон они плещутся, искусительницы.

– И ты погружаешься в эту тьму, и ты падаешь в эту бездну… Беги отсюда сейчас, – неожиданно с горячностью заговорил Матвеич, – потому что потом будет поздно. Сейчас ты бежишь от дьявола, а потом придется бежать от себя. А от себя не убежишь! Кровь, она липкая. Не пускает.

Еще немного, и из пьяного хирурга удастся что-то выпытать. Алкоголь начисто вымыл из его головы здравый смысл, и на поверхность всплыло затаенное, наболевшее. Скорее всего, Крачковский даже не понимал уже, с кем он разговаривает. Боковым зрением Гуров уловил какое-то движение. Твою ж мать! Как не вовремя кого-то принесло. И скорее всего того, кто опасен.

Лев пьяно расхохотался, сорвал с плеча полотенце, и стал крутиться на месте, энергично размахивая им в воздухе.

– Кыш, кыш, зеленые ублюдки! Пошли отсюда!

Чья-то твердая рука схватила полотенце. Гуров обернулся и наткнулся блаженным взглядом на подозрительный прищур Саенко.

– О! Еще один, – пьяно веселился Гуров. – Чур меня, изыди!

– Ты чего разорался? – с трудом выговаривая слова, спросил длинный, глядя то на Гурова, то на Крачковского. – Шепчетесь?

– Ему дьяволы и черти мерещатся, – пояснил Гуров, обреченно махнув на хирурга рукой. – Все, «беляк» его посетил.

– Матвеич, – позвал Саенко, присаживаясь рядом с хирургом на корточки.

– Кыш, – слабым голосом отозвался засыпающий Крачковский, – ночь с дьяволицей…

– Капут, напоролся, – пробормотал Саенко.

Он повалил хирурга на диван, поднял с пола его ноги, под щеку подсунул маленькую подушечку и поднялся с колен. Похлопав покровительственно Гурова по плечу, удалился в туалет.

Уф, пронесло! Кажется, поверил. Но как все это не вовремя… Такое удачное состояние было у Матвеича. Он бы утром и не вспомнил о своих откровениях. Чуть бы его еще расшевелить, и мог проболтаться.

Закономерный финал пьянки выглядел, как всегда, непотребно. Поваленный столик, раздавленные фрукты на дорожке, опрокинутая бутылка, опорожнившая себя на газонную траву, и разбросанные повсюду объедки. Впрочем, на газон себя опорожнил кто-то еще.

Гуров оказался с рыжеволосой Эльвирой на втором этаже, когда уже темнело. Он лежал на спине на двуспальной кровати, а перед его лицом колыхались две обнаженных груди с розовыми сосками. Девица жарко и возбужденно дышала, обдавая сыщика тошнотворными ароматами смеси алкоголя, фруктов и салатов. Отдавало еще и кислятиной. Это наводило на мысль, что на газоне напачкала именно Эльвира.

– Все, спать, – пробормотал Гуров, отталкивая Эльвиру и поворачиваясь на бок.

– Козел ты, а не мужик, – слабо возмутилась проститутка и добавила затухающим голосом: – Импотент долбаный…

Гуров полежал немного, подавляя тошноту. Эльвира ровно засопела за его спиной. Все, теперь на воздух, отдышаться! И неплохо было бы чего-нибудь горяченького выпить – чаю крепкого с лимоном, кофе… Принял Гуров сегодня изрядно, как ни старался симулировать. Шлепая босыми ногами, он вышел из спальни в коридор. Где-то рядом шумно возились и хихикали, чуть подальше девичий голос вскрикивал не совсем членораздельно.

– Начался большой трах, – прокомментировал Гуров вслух и двинулся к лестнице.

– Нет… не надо, – сдавленно пискнул голос за спиной.