Черные крылья Ктулху — 2

— Ох! Я, кажется, совсем потерял счет времени. Как это неблагоразумно с моей стороны, — сказал неизвестный с акцентом уроженца южных штатов.

Он был одет в опрятный темный костюм, немного старомодную фланелевую куртку, накрахмаленную белую рубашку с узким синим галстуком и до блеска начищенные черные ботинки. Довершали картину серебряные запонки, ухоженные ногти и аккуратно зачесанные назад прямые черные волосы. Все это Федор отметил с профессиональной бесстрастностью, но в то же время он был слегка удивлен: в его представлении взломщик должен был выглядеть не элегантным джентльменом, а кем-то вроде тех угрюмых юнцов, которых он иногда осматривал в центре для содержания несовершеннолетних преступников. Темно-карие глаза незнакомца смотрели прямо на него — взгляд был искренним, улыбка казалась неподдельной, и тем не менее прямо-таки маниакальная аккуратность могла свидетельствовать о наличии определенного расстройства личности.

— Вы, похоже, заблудились, — заметил Федор, в то же время сигнализируя Леа выйти на улицу. Инстинктивно он пытался защитить женщину, но в случае с Леа это было неуместно: она имела атлетическое телосложение и, вероятно, лучше его сумела бы постоять за себя в драке. — Собственно говоря, молодой человек, вы, кажется, сбились с пути и попали в наш дом прямиком через окно…

— О да! — На его губах дрогнула улыбка. — Но только посмотрите, что я для вас нашел, доктор Чески! — С этими словами он помахал пыльной бутылкой. Она была старая на вид, без этикетки. — Я прежде не имел обыкновения пить. Мне захотелось взять эту бутылку, захотелось начать с чего-то старинного и прекрасного. Я хочу начать новую жизнь. Мечтаю, чтобы все пошло по-другому. Жить! Бьюсь об заклад, вы и не догадывались, что внизу есть вино.

Федор моргнул:

— Ну… на самом деле…

По правде говоря, он никогда не думал, что в подвале может быть вино.

Завыла сирена, звук ее становился все громче, а потом резко оборвался. Громкие голоса перемежались треском раций, по дорожке перед домом затопали тяжелые башмаки. Молодой человек, вздохнув, аккуратно поставил бутылку на пол, прошел мимо замершего на месте Федора к двери и распахнул ее. Взмахом руки радушно приветствовал полицейских:

— Джентльмены, полагаю, вы явились за мной. Говорят, мое имя Роман Карл Боксер.

С пыльной бутылкой вина в руке Федор спускался по лестнице в подвал и думал об этом Романе Карле Боксере — не мог ли молодой человек быть когда-то его пациентом, не консультировал ли он его в свое время? Лицо казалось незнакомым, но, возможно, прежде он был не таким чистеньким и аккуратным, может быть, страдал от прыщей. «Говорят, мое имя Роман Карл Боксер». Весьма интересный способ представляться.

Подвал являл собой коробку из потрескавшегося бетона. Здесь сильно пахло плесенью, в дальнем углу скопилась лужица воды. С затянутого паутиной потолка свисала одинокая лампа без абажура, дававшая достаточно света, чтобы Федор смог разглядеть по левую руку от себя кучки чего-то, больше всего напоминающего помет мелких грызунов. Справа же громоздились коробки со старыми папками — их только недавно сюда перенесли, и, судя по всему, с тех пор к ним никто не притрагивался. Никаких винных бутылок Федор пока не обнаружил, только на полу, покрытом слоем пыли, кое-где виднелись смазанные следы.

Некоторое время Федор стоял и вдыхал запах плесени и влажного бетона. Потом повернулся, чтобы уйти — долго здесь находиться не было никакого желания, — но решил все же более тщательно присмотреться к архивным коробкам. В них как-никак содержалась конфиденциальная информация, касающаяся его пациентов, и если этот парень забрался в них…

Он подошел к ящикам, убедился, что папки с бумагами выглядят нетронутыми, и тут увидел в дальнем конце подвала дыру в полу. Рядом с ней валялся небольшой блестящий ломик с сохранившимся ценником. Раньше Федор дыру видеть не мог — ее загораживали ящики с папками.

Он склонился над отверстием площадью почти в два квадратных фута и обнаружил, что прежде его прикрывала крышка из дерева и бетона — сейчас она была прислонена к стене. Внутри Федор разглядел несколько темных бутылок, помещенных каждая в деревянное гнездо. Бутылки с вином.

Одно гнездо пустовало. Бутылка, которую Федор принес с собой, точно вошла в пустую выемку.

Неделю спустя.

— Сделка совершилась. Я стал владельцем дома, — объявил слегка возбужденный Федор, проходя в приемную. Снял мокрое пальто и повесил на вешалку. Шмыгая носом, покрасневшим от холодного, промозглого ветра, он уточнил: — Ну, на паях с банком.

— Прекрасно! — воскликнула Леа, улыбнувшись одними уголками губ.

Она вешала картину на стену приемной. Это была репродукция морского пейзажа Тернера: абстрактное предымпрессионистское полотно, выполненное в золотистых, коричневых и голубых тонах. Предположительно, оно должно было успокаивающе действовать на пациентов психиатра, настраивать их на философские размышления. Впрочем, некоторых больных могла бы вывести из состояния равновесия даже такая безобидная картина.