Черные крылья

Я подошел к бару Линдрика, налил себе долгожданный и вожделенный стакан бренди и опорожнил его длинными быстрыми глотками. Бр-р, то же самое дешевое мерзкое дерьмо, что и раньше, словно инженер держал его лишь напоказ, ради подходящего цвета жижи в графине.

Мне не стоило так отвлекаться на выпивку.

В мою спину вошел нож. Я охнул, качнулся вперед, упал на столик, перевернул его. Со звоном разлетелись графины, рассыпались на тысячи осколков. Я растерянно оглянулся и увидел стоящего надо мной Дестрана с кухонным ножом в руке. Чертов тощий недоросль, плюнь – и сдует, но железо уравнивает людей. Я вытащил меч. Дестран развернулся и кинулся на Линдрика. Инженер пытался защититься, замахал руками, визжа в ужасе, – но все напрасно. Подросток снова и снова втыкал нож. Брызжущая кровь чертила дуги на обоях. Нож пробил сонную артерию. Отто Линдрик упал.

Я кое-как приподнялся, упираясь коленом в пол. Боль туманила мысли, заслоняла все. Каждое движение – пытка. Дестрану придется миновать меня на пути к двери. Нельзя пропустить его. Я смог вынуть меч из ножен, но чуть держал его от слабости. Пришлось взять его в левую руку. На полу между мной и Дестраном лежали бумаги. Недоросль не сможет подобрать их, не угодив под меч.

– Убирайтесь с дороги, – испуганно выговорил Дестран.

– Парень, зачем ты это делаешь? – кривясь, выговорил я.

По спине стекала горячая, липкая жижа.

– Глубинные короли – боги, – сказал он.

Черт. Да у него горят глаза. Он – двинутый. Пособник. И фанатик к тому же. Его затянули посулами и сексом.

– Уж поверь мне, они не те боги, которых ты хотел бы, – сказал я. – Я знаю. Я встречал одного из них. Брось свою железку.

– Но Линдрик сказал, что Машину можно включить, – неуверенно пробормотал недоросль. – Такое нельзя допустить.

Да, странное противостояние. Ножичек для фруктов против меча, который едва держится в руке. Закружилась голова. Скверно. Надо держаться и удержать его здесь. Он задумался, с ненавистью глядя на меня, – а я дернулся вперед, махнул мечом. Сопляк не подозревал, на что я способен, и я чуть не располовинил ему лицо. Он отпрыгнул, затем понял, что для бегства ему не нужна дверь. Шатаясь, я поднялся, встал на колени, протянул руку – но ухватил лишь пыль. Дестран выскочил в окно и растворился в Валенграде. Чертов мелкий предатель.

Я подтащил себя к Линдрику. Увы, слишком поздно. Он стеклянно глядел в потолок, на губах – нелепая улыбка. Я попытался опустить уголки его рта, но не смог.

Затем пришли Дантри и Эзабет. Она обработала мою рану, закрыла ее магией. Заклятие побежало теплом вдоль спины, восстанавливая мускулы. Мне повезло. Нож был короткий и тупой и не задел ничего принципиально важного. Меня накормили холодным мясом и вином – отличное сочетание для раненого. Увы, послать за Дестраном было некого. Несомненно, мелкий ублюдок уже донес хозяевам. Хотя нет худа без добра – возможно, он выиграл время для нас.

– Вот, смотрите, – сказал я, передавая бумаги Линдрика. – Может, вы что-нибудь и выудите из них и сможете активировать Машину.

Эзабет склонилась над бумагами, нахмурилась. Они с Дантри сели, уткнувшись друг в друга лбами, и забормотали под нос, а я тем временем выпил больше, чем следовало.

Судя по лицу Дантри, что-то было не так. На лице графа – эдакая недоуменная улыбка человека, узнавшего вдруг, что пока он спал, кто-то вывернул наизнанку всю одежду в шкафу. Беднягу полностью сбило с толку.

– И что там? – осведомился я. – Что-нибудь про зеркало?

– Нет. Там чепуха. Все про ту же глупую старую песенку, – ответила Эзабет.

Я недоверчиво покачал головой. Эзабет дала мне бумаги. В самом деле, тот самый бестолковый стишок, которым Малдон пытался открыть дверь к ядру Машины.

– Но почему Линдрик посчитал, что песенка сможет активировать Машину? – спросил я. – Ведь он уже знал ее. Это же пустышка. Чепуха. Одни и те же гребаные тупые стишки снова и снова.

Я полистал бумаги.

– Половина страниц вовсе пустые.

Труп Отто Линдрика издал звук, похожий на смешок, – вышли газы. Эзабет опустилась на колени, погладила голову мертвого инженера.

– Он был хорошим человеком, – печально выговорила она.

– Уже умерло много хороших людей, – сказал я. – А вскоре умрет еще больше. Я могу запустить вас в ядро Машины. Потому Малдон и оставил песенку вам. Это ключ к двери. И это – наш последний шанс.

– Песенка и в самом деле открывает дверь? – спросила Эзабет.

Я видел, как в ее глазах зажглись огоньки надежды, далекие и слабые, как звезды. Она выпрямилась, расправила плечи.

– Думаю, да, – подтвердил я.

– Я пойду одна. Скорее всего, заходить в ядро опасно.

– Оставаться за его пределами тоже. Если что-нибудь пойдет не так, мы все умрем, снаружи или внутри. Мы пойдем все. Сейчас я готов ухватиться за любой шанс, поставить на все и бросить кости в последний раз.

– А как же стена без вас? – спросил Дантри.

– Ненн примет командование и сделает все нужное.