Черные крылья

Бедняга заглотал наживку и крючок с ней. Я же не поверил ни единому слову.

– Простите, мой господин, но после бегства последнего побывавшего здесь «спиннера» нам приказано не допускать никого, кроме наших замечательных врачей. Это вопрос безопасности. Бегство Малдона принесло столько вреда, что теперь все инструкции по обращению со «спиннерами» мы получаем прямо из цитадели.

– От маршала? – рявкнул я.

– Из Управления городской безопасности. Но да, оно под началом маршала.

– Когда я приходил сюда неделю назад, Эзабет еще не была в подвале, – указал я.

– Ее состояние ухудшилось очень быстро, – сказала толстуха.

В ее голосе слышалось сожаление, но я не покупаюсь на такой дешевый развод. Я чую ложь так же отчетливо, как выходящую из наших пор грязь Морока. Мои руки начали трястись, пришлось ухватиться за пояс.

– Это безобразие! – закричал Дантри.

Я ухватил его под локоть и вывел из Мод. Бессмысленно спорить и кричать, когда не можешь добиться своего. Многие не понимают этого. Они кричат и бушуют, чтобы потом с чистой совестью заявить: мол, они сделали все возможное. Если бы в Мод не ожидали ссоры и драки, не собрали бы типов с дубьем.

Честно говоря, выйдя наружу, я чуть не рычал от злости. Конечно, я мог бы расшвырять ублюдков, выместить раздражение на них, вышибить дверь камеры и явиться принцем на белом коне. Но зачем? Наша цель – добраться до ядра Машины. Преступникам и беглецам это существенно труднее. Прежде чем заниматься импровизациями, лучше испробовать все официальные пути. Пока возможно, надо играть по чужим правилам.

– Осталось только одно место, – заключил я. – Цитадель. Надо взять прямо за горло.

– А если именно цитадель и против нас? – усомнился Дантри. – Нас могут просто посадить под замок. Или даже застрелить!

– Значит, мы умрем немного раньше, только и всего. Если нас продал сам Железный Козел, тогда все уже утонуло в дерьме.

И мы пошли в цитадель.

Ха, надо же, какой сюрприз. Мать их, административная ерунда на каждом шагу. Я-то не в тех чинах, чтобы требовать аудиенции с маршалом, а Дантри – не в армии и не имеет формальных прав. Конечно, голубая кровь у нас значит многое, но перед маршалом она как плевок на полу. Маршалу границы Венцеру кланяются князья. Они понимают, кому обязаны сиюминутным выживанием. Но я очень доходчиво объяснил, что нам нужно видеть кого-нибудь из Управления городской безопасности. Я сопроводил объяснение своей лучшей кривой ухмылкой, наводящей на мысли об убийствах и психопатах. Обычно после нее люди старались поскорее ублажить меня, либо, по крайней мере, убраться подальше. Клерк засеменил прочь, пообещав отыскать начальство.

– Похоже, и здесь тупик, – заметил Дантри, когда мы сидели и ожидали в приятно обставленной приемной.

На стенах висели дешевые, пропахшие табачной вонью гобелены. Раздражающе жужжала и мигала лампа.

– Конечно, лучше, если бы здесь была Эзабет, а не я. Я, само собой, понимаю, что только так оно и могло получиться, но просто она намного решительней меня. Она бы знала, что делать. В любой переделке.

– Вправду? – сказал я.

Он вяло улыбнулся. Похоже, дрожь Морока уже вошла в полную силу. У парня тряслись руки на подлокотниках.

Мы прождали час, потом пошли жаловаться на несерьезность такого обращения с графом. Через сорок минут мы пожаловались снова. Я заподозрил, что где-то в комнате неподалеку сидит начальство и отчаянно решает, что же с нами делать. Стрелка часов добралась до пяти, и тогда к нам наконец явился клерк. До нас хочет снизойти сам Хайнрих Аденауэр, старший советник Управления городской безопасности.

– Княжеская кровь? – спросил я.

– Если не ошибаюсь, это внебрачный сын, – пояснил граф. – Я не имел удовольствия встретиться с ним. Но уверен, он поможет нам.

– Думаете, если у кого-то голубая кровь, то он обязательно бросится спасать нас? Что-то сомневаюсь.

– В чем бы ни обвиняли Эзабет, Хайнрих и я – потомки старых родов. Первейшей знати. Среди нас есть свой кодекс чести. Хотя мы можем ссориться из-за должностей и денег, всегда подразумевается, что в личных делах мы помогаем друг другу.

– А-а, это чтобы без помех вести гребаную жизнь без забот и бед?

– Капитан, мне не нравится ваш тон. Вы не выказываете уважения ко мне. Я из древнего рода. Я граф.

Он запнулся. Наверное, вовремя одумался и не стал требовать, чтобы я титуловал его. Я-то еще нужен ему, так что пришлось обуздать раненую гордыню.