Черные минуты

Табоада с отчаянным стоном повалился на кровать. Это начало конца. Тебя вызывает губернатор, благодарит за службу и увольняет. Пшел вон, старый пес. Всю жизнь помогаешь губернаторам, мэрам, лидерам профсоюзов и даже министрам, а потом тебе дают пинка под зад. Подобный случай происходил на его глазах, когда снимали Гарсиа. Понятно, что губернатору необходим надежный человек, который защищал бы его бизнес в порту, и чем он его не устраивает? Нет, не сдастся без боя. По крайней мере, поторгуется за повышенную пенсию и компенсации, которые заслужил, как никто другой!

— Спасибо, — сказал он Сандрите. — Передай, что я уже в пути. А кто-нибудь заходил ко мне в кабинет?

— Да… Камарена.

— Камарена? Он что-нибудь взял?

— Нет. Он искал вас.

— А что у него было в руках?

— Какие-то бумаги…

Все понятно. Группа «Билд», купившая землю, убийство журналиста, все это связано.

— Запри мой кабинет и никого не пускай! Где Бедуино? Дай ему трубку.

— Да, сеньор?

— Бедуино, если кто-то попробует вломиться ко мне в кабинет, арестуй его! Понятно? Ты отвечаешь головой за сохранность всех документов. Я скоро буду.

Глава 7

В столицу штата он добрался только к одиннадцати часам. Он всю дорогу гнал как сумасшедший, и как было не гнать, если то и дело звонит генеральный прокурор и торопит, точно не понимает, что, отвечая на его звонки, Табоада всякий раз рискует улететь в кювет.

Сьюидад-Виктория встретила его яркими ночными огнями. Большие города никогда не спят, и все самое важное происходит ночью.

— Сеньор прокурор примет вас через пять минут, — сказала секретарь.

Табоада остался один в огромном зале. Он то садился, то вскакивал и принимался шагать по приемной, гадая, что все это значит. На глаза ему попалась газета «Геральд», выходящая в Южном Техасе, словно кто-то нарочно подложил ее сюда. Материал об убитом журналисте был на первой полосе. Вдруг в груди у него появилось необычное ощущение — не то чтобы боль, но чувство, будто он не дышит, а глотает ножи. Наверное, тут слишком сухой и холодный воздух из-за кондиционера. А он все-таки с дороги, после трех часов на жаре. Сказывается резкая перемена температуры. Надо отдохнуть, расслабиться, и он будет как новенький.

Вскоре вернулась секретарь:

— Идемте со мной.

Они ждали его за большим круглым столом — прокурор, губернатор, шеф полиции штата.

«Черт бы вас всех побрал, — думал Табоада, — паршивый сукин сын Сигьенза».

— Здравствуйте, шеф.

Он пожал три холодных руки. Рука губернатора была совершенно вялая, точно он не хотел касаться Табоады. Затем они молча посмотрели на него, как смотрят на лжецов или сумасшедших, которые в состоянии выкинуть любую безумную шутку. Ему стало ясно, что они сговорились против него.

Сигьенза улыбнулся и спросил:

— Как продвигается расследование убийства журналиста Бернардо Бланко?

— Хорошо, — выдохнул Табоада, — неплохо. Мы сейчас разрабатываем новую версию, и вскоре я надуюсь получить результаты.

— Я не понимаю, как вы могли это допустить? Это порочит мою администрацию. Вы видели репортаж по Семидесятому каналу?

— Да, сеньор.

— Это очень плохо. Так вы сейчас расследуете новую версию?

— Верно.

— Ищете преступника в своих рядах?

Это был удар ниже пояса. Откуда он узнал?

— На самом деле мы рассматриваем все возможности, сеньор. Нельзя ничего исключить.

— Насколько нам известно, — сказал прокурор, — вы находитесь на вашем посту с 1977 года, так?

— Верно, — кивнул Табоада и подумал: «Они даже стакан воды мне не предложат, гады. Они хотят меня добить».

— По прямой рекомендации СБП?

— Да, сеньор.

— Вы можете объяснить свое назначение?

— Думаю, они оценили мой опыт.

— И несомненно, ваши профессиональные качества. Тогда как раз вы задержали преступника по прозвищу Шакал, верно? Известного также под именем Рене Луис де Диос Лопес.

Табоада кивнул.

— Он до сих пор содержится в тюрьме Паракуана. — С этими словами прокурор подвинул ему старый номер «Меркурио». Едва взглянув на первую полосу, он узнал Карлу Севаллос, одну из девочек. — Короче, преступник давно в тюрьме, и у вас нет причин полагать, что вы допустили ошибку?

— Нет, сеньор. Мы представили обвинению все доказательства, на основании которых был вынесен приговор.

— Вы сохранили эти доказательства?

— Да, сеньор.

— А по моей информации, вы их уничтожили. Вы можете объяснить почему?

Откуда он узнал? Только самые близкие люди знали об этом и имели доступ к его личным документам.

— Понимаете ли, мне пришлось сделать это, заботясь о моем психическом здоровье, — стал выкручиваться Табоада. — Я боялся, что сойду с ума, если сохраню их. — Он натянуто улыбнулся, однако никто не ответил на его улыбку.

— Но так или иначе, преступник в тюрьме, верно?

— Несомненно.

— Ладно. А это вы видели?

Прокурор разложил на столе дюжину черно-белых фотографий. Не сразу он понял, что это фрагменты расчлененных тел.

— Смотрите, смотрите. Чем вы это объясните? Это тело было найдено сегодня утром. Расчлененка, та же аббревиатура на школьной форме. По всем признакам, почерк Шакала.

Табоада, ничего не понимая, поднял глаза на прокурора и столкнулся с жестким немигающим взглядом.