Черные паруса

Я знала, что должна думать о ценности черепа для нас, быть довольной его состоянием и тем, что он вполне нам по карману. Но я не могла заставить себя заняться чем-то столь прагматичным, как покупка черепа, тем более что наш старый все еще функционировал. Я чувствовала себя выпотрошенной, как будто от меня осталась лишь тонкая и хрупкая оболочка. Если бы я знала о случившемся только то, что знал Часко, сама бы себя презирала.

Такой самокритики я бы мало кому пожелала. Легко согласиться с тем, что тебя ненавидят, при условии, что ты уверен: другая сторона пришла к такому суждению на недостаточных основаниях, либо из-за какой-то беспочвенной обиды, либо из-за логической ошибки. Куда труднее – несравнимо труднее – беспристрастно проанализировать доказательства против себя и прийти к выводу, что да, ненависть небеспричинна.

Я вышла из магазинчика, сохранив ровно столько душевного равновесия, сколько потребовалось, чтобы внести добавочный залог – пусть придержат череп день или два, – а потом поняла, что потеряла всякое желание идти за другими предметами из списка. Я пустилась в обратный путь, к Шайн-стрит, едва помня о том, что не следует наступать в лужи, а затем, уверенная в своем чувстве ориентировки, попыталась срезать путь, свернув на одну из примыкающих к главному проспекту улиц. Эти улочки даже днем были мрачными, и серые здания нависали надо мной, все сильнее сдвигаясь, будто тиски. Я поняла, что за мной следят. Позади раздавались чьи-то шаги, причем украдкой вторили моим на нескольких поворотах, так что я, свернув еще пару раз, убедилась: это не совпадение.

Я нырнула в узкий проход и развернулась, чтобы встретить своего преследователя. Свободную руку сунула в карман куртки, нащупала пистолет, вытащила его.

В поле зрения появилась фигура и резко остановилась передо мной. Разумеется, это был мистер Снид – не стоило удивляться. Его правая рука была глубоко засунута в карман. Левой рукой он дотянулся до комка слизи, который свисал с носа, словно украшение, снял его двумя пальцами и фыркнул при этом. Слизь образовала между пальцами мерзкую серебристую паутину, и он сунул испачканную руку в карман.

Мне стоило сообразить, что это был отвлекающий маневр. Правой рукой он выхватил пистолет – крупнее и грознее моего – и нацелил мне в грудь.

– Миленькая у тебя пугалка. Прямо билет на прогулку по этим малопользительным для здоровья кварталам. Откуда такая изящная штучка?

Волевой пистолет был у меня в руке, но я почти не целилась. Я хотела только показать, что у меня есть средство самозащиты. И тут мое настроение коренным образом изменилось. Я вдруг решила, что ненавижу мистера Снида и хочу причинить ему непоправимый ущерб. Эта ненависть вливалась в меня с просветляющей силой. Так проявлялось влияние Босы, и это было достаточно тревожно, даже с учетом того, что я все больше привыкала к ее эпизодическим пробуждениям внутри меня. Но теперь этот осколок ее сущности обрел дополнительные средства выражения. Быстрый рывок – и мое предплечье поднялось так, что волевой пистолет уставился мистеру Сниду точно в лоб. В следующий миг я почувствовала, что некая сила овладела костями и мышцами, удерживая цель так же твердо, как если бы все мое тело было искусно сконструированной артиллерийской платформой.

К этому моменту мистер Снид должен был выстрелить, но, похоже, внезапность и четкость моего резкого движения достаточно сбили его с толку, чтобы лишить преимущества. Он сделал осторожный шаг назад и немного вправо и начал опускать оружие. Дуло волевого пистолета постоянно глядело ему в лоб, перемещаясь так же уверенно, как если бы невидимые руки поддерживали и направляли мои собственные.

– Чего ты от меня хочешь, Снид? – спросила я высокомерным и властным тоном.

– Просто присматривал за вами, вот и все. И в мыслях не было причинить вред.

– Крадучись за мной с пистолетом?

– На случай, если бы к вам пристали, подстерегли или что-нибудь в этом роде. – Теперь он говорил быстрее, мелькали плохие коричневые зубы. – Я зашел за этот угол, не зная, что увижу, так что стоило быть готовым, так сказать. Если вам показалось, что я преследовал, то это не так.

Я сохраняла повелительную интонацию:

– Зачем ты убил мистера Каттла, Снид? Я думала, он работал на тебя и Глиммери.

– Мистер Каттл неудачно поскользнулся, только и всего. – Он вытащил другую руку из кармана и пошевелил пальцами, нервно показывая, как поскользнулся Каттл. – У инопланетян плохо получается бегать по ступенькам. Несчастный случай был неизбежен.

– А потом ты случайно наступил на его труп. Думаю, ты нажил себе врагов среди ползунов – мистера Скрэббла и мистера Фиддла. Разве это было мудро?

– Они знают, с какой стороны намазан маслом их хлеб. Ползуны не раскачивают лодку, в которой сами сидят.

– Мне они показались очень расстроенными, Снид. Думаю, ты перегнул палку. Но я все еще не знаю, почему ты убил Каттла.

– Кое-кто слишком много о себе возомнил, мисс, и надо было напомнить, кто здесь главный. Такое часто случается. Не то чтобы я признавал свою виноватость.