Черные пески

Митька прикрыл глаза, втянул ноздрями воздух, точно пытался учуять в затхлом кабинете зимнюю свежесть прошедшего дня.

– Когда спустились с гор, ветер утих. Небо ясное. На снег смотреть больно - так сверкает под солнцем. Наверное, утром был снегопад, сугробы еще не сгладило, они пышные, как кучевые облака.

Глава 7

Плащ промокал. Темка сдвинулся, пытаясь найти место посуше, - да куда там! В редком осиннике за полосой бурелома лишь ноздреватые сугробы и небольшие грязные прогалины, укрытые прелой листвой. Еще слева тянулся овраг, но в него княжичу не хотелось точно. Благо хоть обзор оттуда плохой, а то непременно загнал бы Александер в мокрую снежную кашу. Эх, переменчив.Ясень-месяц! То нежданная, ранняя оттепель, вот как последние дни. То вернутся заморозки, застынет все льдом, так будет дело. Впрочем, и сейчас лежать на промокшем плаще радости мало. Зато солнышко хорошее, почти весеннее.

Выстрелы за спиной не стихали, но и не становились громче. Первое время княжич оглядывался, словно мог разглядеть за деревьями бой, а теперь просто ловил на слух, как дела на той стороне леса. Темкина задача - следить за полем и узкой тропкой, уходящей за холмы. Не так давно по ней верхом пролетел Марк, торопясь доложить: не успела уйти королевская свита. Пока сворачивались, наскочила на них разведка мятежников, вот-вот подтянутся еще. Слава Россу, что и король, и коннетабль уехали утром. Остальным уже не прорваться, милость Создателя будет, если гонец успеет проскользнуть. Марк сможет, Темка уверен. Князь Лесс - лучший среди порученцев. Да и видеть нужно было, как выслушал Марк приказ: ему - ехать, Темке - оставаться. Он обязательно доберется и приведет подмогу, иначе и быть не может.

Темка снова завозился, подбирая под живот плащ. Пока тихо. С этой стороны - глинистые холмы. Пригревшее солнце огладило их так, что атакующие будут скатываться, как вода с жирного гуся. Но оставлять без присмотра узенькую каменистую тропку нельзя, вот и лежат в грязи княжич Торн, капитан Александер и Шурка. Капитан чуть покусывает ус, вглядываясь в холмы. Шурка с неостывающим азартом берет на прицел то одинокую, отбившуюся от леса осинку, то какого-то мелкого зверька, заполошно мчащегося по полю.

Княжич нашарил в кармане пару сухарей, уже чуть обмякших с краю. Спросил, приподнимаясь на локте и заглядывая через Александера:

– Шурка, хочешь?

– Ага.

От еды Шурка никогда не отказывается. Александер говорит: растет. Неужели и Темка столько ел в его возрасте?

Захрустели. Шурка, как хомяк, запихал сухарь за щеку, не отрываясь от ружья: сейчас он «охотился» на обтрепанный зимними ветрами куст. Темка грыз неторопливо. Александер проворчал:

– Вот нашлись два мыша! То возятся, то хрустят.

– Па-а, да не волнуйся ты так. Спорим, я не промахнусь? - Шурка сместил прицел в сторону осинки.

– Ну спасибо, сынок, успокоил, - усмехнулся капитан. Темка понимал: нервничает. Очень уж лакомая добыча скопилась в лесочке, чтобы отступились. А успел Марк или нет - один Росс знает. «Успел», - разозлился Темка. Ну не может побратим погибнуть сейчас, когда все больше и больше жмут мятежников. Знает Темка, как чешутся шрамы на спине Марка. Создатель не может допустить, чтобы осталась его боль неотомщенной. Темка усмехнулся, вспомнив, как напутствовал капитан Георгий побратима: «На рисковое дело идешь. Ну, тебе не впервой. Выберемся, напомню королю: грех такого порученца без награды оставлять». Марк кивнул равнодушно, для него другое важнее. А Темка не удержался и, помогая седлать коня, сказал злорадно:

– Князь Крох озвереет, если Эдвин тебя наградит, - хихикнул, глядя на задумавшегося побратима. - А если король тебе ленту повяжет, то вообще дерьмом шакальим подавится.

Эх, как бы Темка сам хотел преклонить перед Эдвином колено, протянуть ему меч, чтобы обвязал его король золотой лентой. Чтобы отец смотрел с гордостью, чтобы Леоний Бокар лопнул от злости. И чтобы недозволенное прикосновение губ к руке принцессы стало разрешенным.

Часто Темка вспоминал Анхелину в ореоле света, сочившегося через затканное инеем стекло. Казалось, это не шутки зимнего солнца, а сама принцесса, ее светлые волосы, бледное лицо сияли, точно у Матери-заступницы на иконе Сошествия из Сада на землю. Как нежна ее кожа, кажется, Темка мог поцарапать ее обветренными губами. «Возвращайтесь, Артемий» - хрустальный перезвон в голосе. Он вернется, пусть сейчас лежит в грязи и вслушивается в выстрелы за спиной - все равно вернется. Марк успеет. Успеет! Зря крыса рванула когтями душу, заставляя вспомнить и эти слова Анны: «Молишься, а по нему уже клинок порохом посыпали». Нет, не бывать тому. Не желает Темка ни Митьку, ни Марка в Сад провожать. Как права принцесса: «Нестрашно, когда просто уезжают». Марк - лучший, он сможет.