Черные пески

Марк цедил вино и думал, что Темку отозвали очень вовремя. Друг бы не выдержал, вспылил. Марк и сам сдерживался из последних сил, слушая княжича Бокара. Тот куражился, распаляя сам себя. Он не замечал даже, что его приятели умолкли и поглядывают встревожено. Наверняка же сами подзуживали и обрадовались, увидев Лесса в компании офицеров - задирать прилюдно интереснее, нежели в темном углу. Но сейчас явно были уже не рады: пьяный княжич рода Быка сам не понимал, что нес. Марк усмехался, но пальцы судорожно стиснули ножку бокала, когда Леоний сказал:

– Теперь-то княжна Рельни одумалась, слава Создателю!

Бокара кто-то дернул за рукав: хочешь позлобствовать, твое право, но девушку вмешивать не стоит. Тот отмахнулся.

– А ведь предупреждал ее… Или ты думал, кня-я-язь, - он ухмыльнулся, - что раз девица из нищего рода, то и на ублюдка позарится? Мамаши рядом нет, честь ее блюсти некому, вот ты и заторопился? А подумал, что о ней сейчас говорят?

В алой глубине бокала пляшет отражение фонарика. Странно, неужели дрожит рука? Марк поднял бокал, тронул губами терпкую жидкость.

– Хватит, - одернул капитан Захарий. - Иди лучше проспись.

– А чего хватит-то? Пусть знает! - Бокар оглянулся на приятелей, но те не поддержали, а кое-кто уже и шагнул в сторону, опасаясь скандала.

– Да он и так знает, пойдем. Ну, давай, - Леония обхватили за плечи, пытаясь увести.

Пьяный княжич пробовал трепыхаться, но его тянули подальше от Марка, и Леоний все-таки сдался:

– Ладно, пойдем. Дурака учить и то только портить. А уж ублюдка… Ишь, гляньте, опозорил девицу и стоит с довольной рожей, винцо попивает. Вот уж правду говорят, нет у ублюдков чести.

Марк швырнул бокал, целясь в ненавистную рожу. Попал, и на камзол плеснулось вино, закапала кровь из разбитого носа.

– А ну, доставай шпагу. Шпагу, я сказал!

– Сдурел, Лесс?!

– Остановите его!

– …приказ короля!

– …уберите Бокара шакалу в задницу!

Заговорили разом, но Марку было уже плевать даже на королевский приказ, запрещающий дуэли. С болезненным наслаждением, с каким прорывается гнойник, он смотрел, как зажимает переносицу Бокар, размазывая по лицу кровь.

– Марк, не дури!

– Донесут же!

– …в задницу шакалью!

Плевать! Зато Бокар протрезвел вмиг. Кровь кажется нестерпимо алой на его побелевшем лице, и вместо гнусной насмешки в глазах - страх.

– Ну, давай. - Марк шагнул вперед, и Леоний суетливо отступил. - Или у тебя шпага к ножнам приклеилась? Пошли! Вон туда, за деревья, пусть твой труп в сторонке поваляется. Быстрее, ну?!

– Да плюнь ты на дурака, Лесс!

– На дурака?! - развернулся, бросил яростно: - Теперь так, да? А когда он пакости за спиной шептал - посмеивались?! Когда в лицо хамил - слушали?! Бегите, доносите! Чего стоите? Ну? Я его все равно вызову. Мне плевать, слышите? Уже все произошло, чего мне еще бояться? Плевать! Стой, ты, падаль шакалья! Куда?! Принимай вызов! И только попробуй отказаться!

Кто-то ухватил Марка за локти, тряхнул:

– Успокойся!

Совсем близко - напряженное лицо Митьки. Губы шевелятся, четко вырисовывая слова:

– Тихо. Не кричи. Спокойно. Вот так.

Ярость действительно схлынула, осталась ледяная уверенность - он все равно пришибет эту сволочь Бокара.

– Какой, к шакалу, поединок? - спросил Митька. - Он же пьян. Это убийство будет.

Марк ухмыльнулся.

– А ты думал, я с ним так, потренироваться решил? Я его убивать буду. Эй, Бокар, не отползай!

– Убьешь, а потом? В опалу из-за дурака? Лейтенантом в дальний гарнизон? Или того хлеще - под расстрел?

Он мог крикнуть: «А какая мне разница?!» Но кругом стояли люди, Марк видел их лица: серьезные, испуганные, предвкушающие, любопытствующие - разные. И только одному Митьке можно было сказать: «А какая, собственно…» - тот поймет, что это не бравада и не кокетство.

– Бокар! - Потянул паузу, наслаждаясь белесым ужасом, проступившим на его лице. - Убирайся. Давай быстрее, пока я не передумал.

– Ты… - прокашлял Леоний, больше он не мог выдавить ни слова, только кривил губы.

– Ну? - Марк зло рассмеялся. - Еще скажи, что ты мне это припомнишь. Убирайся. Пшел вон. И если ты еще хоть раз откроешь свою пасть и вякнешь, я убью тебя. Слышишь? Клянусь, я убью тебя.

Княжич Бокар отступил на шаг, то ли не решаясь повернуться спиной, то ли пытаясь скрасить бегство. Его друзья давно уже маячили в отдалении, и Леоний попятился к ним.

– Эй, да отцепись ты. - Марк тряхнул рукой: Митька все еще держал его, не давая вытащить шпагу.

Дин смутился, отпустил. Над поляной повисла странная неловкость: приятели переминались, хмыкали, покашливали. Марк был благодарен, когда Митька громко сказал:

– Так, теперь, когда мы остались в более изысканном обществе, предлагаю выпить и пойти встречать рассвет.